(Из цикла рассказов «Подруги») 

Нина всю ночь дежурила в палате с новой прооперированной пациенткой, делала уколы, измеряла температуру. Ранним утром её сменила фельдшер Серафима Матвеевна.

- Ступай к себе, отдохни, - шепнула она медсестре, едва войдя в палату, - Приём я на сегодня отменила. Иди, отсыпайся.

Нина ушла в свою комнатку рядом с проходной «Медсестрёнинскую». Нине понравилось это название, которое дала кабинету санитарка Маруся. С тех пор она так и называла свое временное пристанище и место рабочей практики в сельской больнице.

Девушка разделась и юркнула под одеяло. Как только голова коснулась подушки, Нина сразу же провалилась в сон. Ей снилась вчерашняя пациентка, изможденная болезнью и ее косматый муж, который странно разводил руками и растерянно бормотал:

- Ну, как же так? Ну, что ж такое? Ну, как же так? Ну, что ж такое?

Когда медсестра проснулась, на будильнике было уже начало четвертого часа. Солнышко тускло светило сквозь щель в задернутых занавесках. Нина потянулась, раздумывая, вскакивать ли ей или еще немного поваляться. Вдруг в окошко кто-то постучал.

Нина встала, накинула халат и отдернула занавеску. За стеклом показалась радостная улыбающаяся мордашка Кольки. Девушка открыла раму.

- Привет, тебе чего? – спросила она своего «кавалера».

- Здравствуйте! Это вам! – Колька плюхнул на подоконник большой букет пышных георгинов.

- Спасибо! – Нина взяла цветы.

- Пойдемте сегодня на танцы, - предложил мальчишка, - и кино обещали привезти.

- Николай! – Нина посерьезнела, - Я не могу, у нас вчера тяжелую больную привезли, сегодня в ночь, видимо, придется мне дежурить возле неё.

- А, я слышал, - разочарованно ответил «кавалер», - Это тётя Аня, она жила через три дома от нас, пока замуж не вышла за Лешака.

- За кого? – рассмеялась Нина.

- За Лешака, - улыбнулся Колька, - Ну, за лешего, прозвище у него такое. Он же лесником работает, косма́ отрастил, бородищу…

- Да, видела его вчера, - согласилась медсестра, - Ладно, извини, Николай, но я пойду работать. Еще сходим как-нибудь. Может в следующий выходные. Они у меня будут последние тут, а в понедельник закончится практика, и я поеду домой.

- Очень жаль… - вздохнул «кавалер» и спрыгнул на землю.

Нина закрыла окно, задернула занавеску, поставила в кувшин с водой букет и отправилась работать. В палате у больной сидела Маруся и смачивала ей губы марлевой салфеткой.

- Выспалась? – спросила она Нину, - Ты иди в столовую, Глафира тебя обедом покормит. Там оставили специально тебе.

Поварихи в столовой и на кухне не оказалось, видимо ушла по своим делам, оставив Нине на столе обед, накрытый тарелками и заботливо укрытый сверху байковым одеяльцем.

Поев и отнеся посуду на кухню, Нина вернулась в палату. Больная лежала на кровати, прикрыв глаза. Медестра стала читать назначения доктора, выписанные на листке. Неожиданно за ее спиной скрипнула кроватная пружина. У кровати, стояла, пошатываясь больная.

- Да вы что?! – Нина бросилась в пациентке, - Вам пока нельзя вставать, а то швы разойдутся. Ложитесь немедленно.

- Я в туалет хочу, - едва выговорила одними губами женщина.

- Никаких туалетов, я вам сейчас утку подложу, - медсестра помогла больной улечься обратно на свое место, и грозно зашептала, - Будете хулиганить, пожалуюсь Константину Алексеевичу!

Ночное дежурство оказалось спокойным. Нина такого даже не ожидала. Аннушка безмятежно спала, в соседней палате равномерно храпел второй загипсованный пациент Владимир, которого чуть не перемолотил комбайн и главврач больницы собрал ему руку и ногу буквально по кусочкам.

Утром Нину вновь сменила фельдшер, и девушка вышла из палаты. Внезапно входная дверь в больницу открылась и в холл ввалился спиной «Лешак». Нина сразу узнала его по лохматому загривку и широкой спине. Лесник развернулся, и девушка увидела в его руках пузатый деревянный бочонок.

- Я к вам с подарком, - забасил он, тряхнув спутанными кудрями, - Вот, мёд привез. А где доктор?

Из дверей правого крыла выглянул любопытный носик Маруси, примчавшейся на шум.

- Я вот доктору медка привез, - мужчина протянул в сторону санитарки свою пузатенькую ношу, - Позовите, пожалуйста.

Из палаты выглянула Серафима Матвеевна, тоже, видимо, услышавшая посторонние шумы в холле.

- Что здесь происходит? – строго спросила она.

- Доктор, я вам подарок привёз! – лесник вновь выпятил вперёд свою ношу, - Примите уж, от всего сердца.

В холл вышел главврач. «Лешак» вновь повторил про подарок и так же протянул свой бочонок в сторону Константина Алексеевича.

- Медок - это хорошо, - ответил доктор, - Мы медок любим. Но, что же вы батенька, к супруге так легкомысленно относитесь? Еще немного бы потянули и сейчас бы могилу на погосте готовили.

Лесник стоял с видом провинившегося школьника с понурой головой, обнимая свой бочонок.

- Вот, Степан, забирай подношение, - шустрая Маруся подтолкнула истопника к лесному визитеру.

Передав дар, мужчина облегченно выдохнул и тихо спросил:

- А к Аннушке-то можно? Как она?

Доктор с фельдшером переглянулись, Серафима Матвеевна пожала плечами.

- Зайдите, но только на пять минут и больную ничем не огорчать и не беспокоить! – ответил главный врач и пошел в правое крыло к себе в кабинет.

Пустив посетителя в палату, фельдшер деликатно вышла в холл.

- Ты чего отдыхать не идёшь? – спросила она застывшую Нину, - Это деревня, тут народ не может без подношений. И не брать, - так обидеть на всю жизнь. Люди же несут самое дорогое. А у Лесника своя пасека, так что, считай и не обобрали мы его вовсе.

В это время из соседней палаты, где лежал Владимир, что-то металлическое грохнулось об пол.

- Маруся! – крикнула в коридор фельдшер, - Беги скорее, тут пациент снова утками жонглирует! Фокусник, чистой воды!

…

Весь цикл рассказов можно почитать по ссылке



(Из цикла рассказов «Подруги») 

Наступили ровные тихие будни в маленькой сельской больнице. Владимир и Анна постепенно шли на поправку. Нине оставалось лишь привычно выполнять назначения главврача, которых становилось с каждым днём всё меньше, и помогать Серафиме Матвеевне вести утренние амбулаторные приёмы. Да и на них народу приходило не много. Деревенские усиленно копали на своих огородах картошку.

Вскоре переломанного в комбайне Владимира перевели в общую палату, которая пустовала. Выздоравливающий пациент изнывал от скуки. Читать книги лёжа ему запретил Константин Алексеевич – дабы не портил зрение. А кроссвордов и ребусов в газетах, которые выписывала больница, было не густо.

Его стали навещать дочки-погодки, которые были как две капли воды похожи на отца. Такими же синеглазыми, с тугими косичками цвета льна. Девчонки весело щебетали о своих школьных делах, а отец давал им правильные родительские наставления. Нина сидела в коридоре на своем посту, читала книгу, и невольно слышала разговоры.

- Вот если закончите весной школу на одни пятёрки, - доносился из палаты голос Владимира, - Повезу вас в Москву, в зоопарк.

- Папочка! Здорово! А в кафе-мороженое пойдём? – звучал звонкий голосок.

- Пойдем конечно! – степенно отвечал отец.

- Пап, а твоя ножка заживёт? – спросила вторая дочка.

- Заживёт! – уверил Владимир, - До весны еще вона сколько времени. Вы, главное, учитесь на отлично. Не срамите нас с матерью. Как она там, по хозяйству управляется?

- Управляется, - ответил детский голосок, - Сокрушалась, что по осени надо будет Борьку колоть, а ты еще неизвестно как, встанешь ли на ноги. И рука…

- Мама сказала, - подхватила сестрёнка, - Что попросит дядю Петю помочь поросёнка заколоть, если ты не сможешь.

- Это правильно, - грустно ответил отец, - Петька, еще кум называется, мог бы разок и навестить меня.

- Работает он допоздна, уборочная, - объяснила девочка.

- Возвращается поздно, - поддержала вторая, - Но мы ему передадим, может и выберется когда.

Нина пыталась вчитываться в книгу, но мысли ее уносили совсем не туда: «Что-то Ритка давно не писала. Что там у неё хоть происходит? Я ей пишу через день, а ни ответа, ни привета».

В субботу ближе к вечеру вновь заглянул в больницу Колька с очередным огромным букетом пурпурных георгинов и пригласил в кино и на танцы. «Наверное, все кусты в палисаднике оборвал, кавалер!» - подумала Нина и согласилась сходить в клуб. На сей раз ничего особенного не произошло и Колька после танцев проводил девушку обратно до больницы.

В воскресенье после завтрака медсестра обошла еще раз своих двух больных. Анне разрешили потихоньку ходить, чтобы не залёживаться. Она, как тень, медленно, но упорно передвигалась по больничному коридору, держась за стены. Владимир разгадывал кроссворд из вчерашней газеты. Маруся, как обычно, наводила стерильность.

Нина присела за стол в коридоре, чтобы поставить в журнале отметки о проведенных процедурах. Неожиданно входная дверь распахнулась и в холл вошёл крупный мужчина с букетиком цветов и авоськой, сквозь ячейки которой виднелось несколько свёртков.

- Здравствуйте, - громко поприветствовал он всех, - Где тут у вас Вовка лежит? Можно к нему?

- Здравствуй, Петя, - откликнулась Маруся, перестав на мгновение тереть тряпкой дверной косяк палаты, - Ты только халат накинь, вон висит на вешалке!

- Буит сделано! – пробасил мужчина, и, сняв белый халат с крючка, ловко накинул его себе на плечи.

Нина показала рукой на дверь палаты, в которой лежал загипсованный пациент. И, чтобы не слышать восторженных криков мужчин, поплотнее прикрыла дверь за вошедшим. Анна, вышагав положенное расстояние, ушла в свою палату отдыхать, а Нина решила написать письмо подруге.

Она достала школьную тетрадку из ящика стола и аккуратно вырвала двойной листок. За соседней дверью восторженные возгласы стихли, и медсестра принялась аккуратно выводить на бумаге буквы.

Минут через пятнадцать из палаты стали доноситься смешки и громкие обрывки фраз. Нина прислушалась. Через некоторое время звуки стали громче, а смех всё заливистее. «Что их там так веселит? – подумала Нина, - Надо, пожалуй, пойти посмотреть и заодно сунуть больному градусник».

Палата Владимира встретила ее дружным хохотом. Пришедший Пётр придвинул к кровати с тумбочкой табурет и что-то жарко рассказывал хохочущему больному.

- Нельзя ли потише? – сделала замечание медсестра, - Тут другие пациенты имеются, им нужен покой.

- Извините, извините, - ухмылялся гость.

Его щёки раскраснелись, а глаза светились странным блеском. Нина встряхнула градусник и протянула его Владимиру, слегка наклонившись. Тот внезапно схватил ее ладонью чуть пониже талии и придвинул к себе:

- Вот какая симпатичная сестричка за мной ухаживает! – при этом заржал, как жеребец. Пётр тоже расхохотался.

- Что вы себе позволяете? – вспыхнула Нина, отшатнувшись от кровати.

- У-тю-тю-тю-тю, - ответил больной, приманивая девушку пальцами, как собачку.

- Да вы пьяны! - сообразила медсестра и выскочила пулей из палаты.

- Маруся! – глаза Нины наполнились слезами, - Там, там… Они пьяные!

- Ах, паразит окаянный! – всплеснула санитарка руками с мокрой тряпкой, - Как же я упустила?! Давненько таких навещающих не было. Расслабилась. Надо было обыскать!

Маруся с проворностью кошки метнулась в палату, из которой выбежал Пётр, закрываясь руками от ударов тряпкой:

- Это не водка, это лекарство! Тут понимать надо!

Он выскочил из больницы, грохнув тяжелой входной дверью. Грозная Маруся закрыла дверь на огромный кованный крючок и пошла поступью разгневанного генерала обратно в палату.

- Это что это ты тут устроил, разбойник? – спросила она сердито пациента.

- Это не я! Это кум! – стал оправдываться Владимир, - Пришёл с днём рождения меня поздравить. Святое ж дело!

- Неправда! – возмутилась Нина с порога, - Я сама заполняла вашу карту, день рождения у вас в январе.

- А может, у меня второй день рождения! – парировал больной. – Я уже тут почти месяц. Вот через три, четыре… пять… будет…

Владимир стал загибать пальцы здоровой руки. Маруся сокрушенно покачала головой:

- Ох, Вовчик, вот пожалуюсь на тебя Константину Алексеевичу! Пусть выпишет тебе пять клизм! А лучше десять!

- Всё, Маруся! Я спать! – примирительно произнёс больной, откинулся на подушке, натянув здоровой рукой одеяло по самый подбородок и закрыл глаза.

…

Весь цикл рассказов можно почитать по ссылке