В восточной философии человеческий век делится на четыре этапа по 25 лет. Первая четверть – для того, чтобы учиться. Вторая – для создания семьи и воспитания детей. Третья – с 50-ти лет – для прощания со всем, что дорого в мире. Последняя – для общения с Богом.
Я прожила две четверти, так, как смогла, и вступила в третий возраст.
Двадцать пять лет для прощания с миром. Почему так много?
Мы вросли в мир, пустили корни, выдрать которые непросто. Нужно, чтобы они сами отсохли и отвалились. Самый безболезненный вариант.
Замечаю в себе движение к простоте. Меня перестают волновать такие вещи, как: мода, развлечения, разнообразие в одежде, изысканность в еде. Я перестала следить за новостями и премьерами. Меня раздражают суета и набитые шкафы. Не хочется никуда бежать, даже тяга к общению заметно сокращается. Я постепенно, корешок за корешком, отрываю мир от себя.
У мира – колесницы есть два коня: желание и страсть. С каждым прожитым годом они движутся всё медленнее, меняют галоп на рысь, потом – на неспешный шаг. Не потому что нет сил, а потому что нет прежних смыслов.
Ещё помню себя прежнюю и свой успех, заслуженный, честный, пьянящий, но оставшийся в прошлом. Нелегко отказаться от него, это самый толстый корень, который привязывает к миру. Часть корешков уже оторвана, и сквозь незаросшие щели сквозит завистливый ветерок от чужого успеха. Кто-то внутри подзуживает: «Давай! Напрягись! Ты ещё можешь!» А другой отвечает: «Могу, но зачем?»
Третий возраст – это не с горы, это выход из города и путь к подножью высокой горы.
Город – мир не отпускает. Работа, дети, родственники, друзья, сообщества, материальные радости держат цепкими руками. Город, убеждённый в собственной значимости, крутит пальцем у виска и говорит: «Слабак? Не смог? Сдался?» Он не может поверить, что человек способен добровольно, в здравом уме, отказаться от него и его кумиров.
И вот мы выходим из города и идём к горе. Оглядываемся, но не превращаемся в соляные столбы, потому что нам дано время – 25 лет, чтобы понять, что нам нужно на самом деле. Мы проходим несколько шагов, останавливаемся, делаем шаг назад. Иногда возвращаемся в распахнутые ворота и снова стараемся уйти. Путь к подножью горы длинный и трудный. Сначала противостоишь уговорам города, потом ведёшь бой с самим собой – невидимую брань.
В путь надо отправляться налегке, тяжело тащить груз прошлого, поэтому избавляешься то от одного, то от другого. Сначала выбрасываешь старые вещи, потом – ненужные отношения, желания, потерявшие притягательность, поблекшие страсти.
Чтобы взойти на гору нельзя тащить с собой груз, иначе превратишься в Сизифа, постоянно скатывающегося с камнем вниз. Достаточно заплечного мешка с куском хлеба и бутылкой воды, а ещё – хорошей обуви, чтобы не сбить ноги в кровь. Но даже если это случится – не беда. На вершине, в Золотом городе, есть всё: и пища, и лекарство, и вечная жизнь.
Двадцать пять лет, чтобы подготовиться к подъёму – немало, но и немного.
Нет, в третьем возрасте ещё не получается прощаться с миром, потому что мы ещё нужны своим родителям, которые уже совсем старенькие и нуждаются в нашей помощи. Во когда мы станем первые в очереди - тогда да, пора потихоньку собираться.
Комментарии 36