3
Николай Rostov. Фельдъегеря́ генералиссимуса. Часть четвёртая. Глава первая. Окончание | Паблико
Николай Rostov
17 подписчики

Николай Rostov. Фельдъегеря́ генералиссимуса. Часть четвёртая. Глава первая. Окончание


17 янв 2023 · 02:44    



1006_900.png 733.01 KB



И опять Павел Петрович не отказал себе в удовольствии пуститься в свои комментарии.
С праведным гневом он обрушился на придорожный промысел Пульхерии Васильевны Коробковой. 
Уж так он ее распекал, так позорил — и английское шпионство ей не забыл, и прочие ее пороки женские, что мне даже стало жалко бедную помещицу. Но почему-то больше всего досталось драгуну Маркову и Порфирию Петровичу. Первому за то, что он не спалил ее заживо, когда поджег ее усадьбу. А второму за то, что он через год после описываемых в этом романе событий женился на ней.

Разумеется, Суворого возмутил этот непотребный пейзаж!

Он остановил карету и, выйдя из нее (а ведь был слаб! Откуда только силы у него, умирающего, взялись?), с негодование крикнул им, блудницам:

— А ну-ка, красавицы, подойдите ко мне! Я вас по-солдатски попотчую. — И показал им трость, чтобы у них не было заблуждений, чем он их сейчас по-солдатски попотчует.

Девки поняли — и сиганули в баню!

Александр Васильевич бросился за ними, но тут силы изменили ему, и он повалился на землю.

Очнулся он в бане.

И опять Павел Петрович зашелся в гневе. И гнев его был, наверное, почище гнева суворовского на придорожных нимф!
Матрене досталось от Павла Петровича.
— Павел Петрович, — изумился я, — что вы так кричите? Двести лет прошло, а вы до сих пор не остыли. Что вы ее ругаете? Наоборот, как я понимаю, Матрену благодарить надо.
— Что ругаю? — еще больше разошелся Чичиков. — Благодарить?! Да из-за нее, подлой бабенки, вся моя жизнь наперекосяк пошла. Если бы она генералиссимуса тогда в чувства не привела, я по этому дворцу неприкаянным привидением не бродил бы! Вы что же думаете, хорошо это? А, — махнул он рукой. — Вам не понять. — И тут же переменил тему. — Продолжим роман, — сказал спокойно и сухо.
Удивительный был человек. Как ртутный шарик — то туда, то сюда: за бакенбарды не ухватишь!

Зверского вида баба с отвратительной волосатой бородавкой над верхней губой что-то шептала над его грудью — бесовское, смрадное! И девки стояли у нее за спиной и с глумливым любопытством смотрели на него — титястые, голые.

— Подите прочь! — крикнул он им всем.

— Идите, идите, — обернулась на девок Матрена (это была она). — Ишь, бесстыжие! Будто генерала сроду не видели, — добавила строго и посмотрела на Александра Васильевича, словно и не к ней были его слова.

На нем, конечно, не было его мундира, но она, видно, нутром своим бабьим почуяла, что он, петушиного вида старичок, выскочивший из кареты в одной полотняной рубахе, — в больших чинах. Невдомек ей было, дуре, что не генерал лежит перед ней на лавке, а генералиссимус! И запричитала:

— Батюшки! И откуда на вас напасти такие?! Живого места ведь нет! Все изранены. И какая нужда вас в дорогу погнала? — И опять что-то зашептала свое бесовское.

Но удивительное дело, Александр Васильевич вдруг улыбнулся ей и тихо сказал:

— Ты что же, старая, вылечить меня хочешь?

— А как же, батюшка, хочу!

— И вылечишь?

— Само собой, — ответила Матрена. — Вы только лежите, батюшка, спокойно. Непременно вылечу. Рано вам еще умирать, Александр Васильевич! Не всех басурманов вы еще разбили. До моря-акеана черного своих солдатушек еще не довели,

— А доведу?

— А как же, — ответила ведьма, — должны довести. Злые люди будут мешать, но… — И она вдруг прикусила свои поганый язык.

— Ты что же замолчала, старая? — спросил ее тревожно Александр Васильевич.

Ничего не ответила старая ведьма. Только глазами своими черными, вороньими, зыркнула на вошедшего в баню лейб-медика Вейкарта. Мол, из-за этого немчуры замолчала, что не след при нем нам с вами такие разговоры вести.

И генералиссимус подмигнул ей хитро.

Он тоже сего ученого мужа не жаловал, а ведь чуть ли не первейшим дохтуром во всей Европе тот слыл! Сам государь его к нашему умирающему генералиссимусу потому и приставил.

— Может… и шпионил Вейкарт на какую державу, — сказал Павел Петрович уверенно и насмешливо (ему ли, человеку из Тайной экспедиции, не знать об этом!). — У иностранцев это было принято, за хороший тон почиталось, — улыбнулся он тонко, — шпионством в России заниматься. Только ведь, — согнал он улыбку со своего лица, — не по этой причине Матрена замолчала. Она же почище Порфирия Петровича будущее могла угадывать — и наперед старая ведьма знала — или ей это только что открылось, кто злодействовать будет, кто фельдъегерей генералиссимуса в придорожный сугроб закопает в одна тысяча восемьсот четвертом году!
— Так вы же, Павел Петрович, — воскликнул я, — писателю нашему говорили, что те фельдъегеря целы и здоровехоньки, с корнетом Ноздревым в карты целый месяц дулись да пьянствовали! И что, Александр Васильевич Суворов своих фельдъегерей с того света к императору Павлу Ι посылал?
— Мало ли что я писателю говорил! — раздраженно ответило привидение. — И не все ли равно, милостивый государь, пропьянствовали они или в придорожном сугробе до весны пролежали? Что их двадцать пять жизней, когда на кон судьба России была поставлена?! А что касается смерти генералиссимуса в 1800 году, то съездите в Санкт-Петербург и не поленитесь на могилу его сходить. На плите дату смерти прочтите. «Шестого мая 1800 года», — там написано. — И он захохотал глумливо и гневно. — Впрочем, — снизошел он до меня, — уж больно вы нетерпеливы. Тотчас вам все расскажи. Расскажу — но в свой срок. Не бойтесь, узнаете: с того света или откуда еще пострашней Александр Васильевич своих фельдъегерей к императору посылал! — И он продолжил нудно диктовать свой роман.

Конечно, Александр Васильевич не любил лечиться, особенно у немецких докторов, но немец весьма престранно лечил его. Ну да Бог с ним… шпионом аглицким!

— Барин, — пошла Матрена на него своей гренадерской грудью, — не велено вас пущать. Сегодня не банный день. Девки наши другим делом заняты!

— Кем не велено? — спросил Вейкарт, шамкая русские наши слова своими немецкими губами. — Пусти!

— Не пущу, — вытолкнула его Матрена из бани, дверь за собой закрыла и спиной своей широкой подперла.

— Да я доктор, дура!

— Дохтур? — всплеснула она руками. — Так это ты нашего генерала чуть до смерти не уморил! — И вцепилась своими ручищами ему в глотку.

И задушила бы непременно, если бы не Пульхерия Васильевна.

Узнав от своих дворовых о нашем Александре Васильевиче, она поспешила к баньке — и успела вовремя.

— Матрена! — крикнула она строго своей ключнице. — Что здесь происходит?

— Ничего, — ответила та и выпустила из своих рук горло бедного доктора. Он уже задыхаться стал, язык свой до самого подбородка высунул.

— Сударыня, — прохрипел лейб-медик, отдышавшись, — прикажите своей холопке пустить меня к больному!

— Матрена! — строго посмотрела на нее Пульхерия Васильевна.

— Не велено, — упрямо ответила Матрена.

— Кем не велено? — разом спросили они ее.

— Александром Васильевичем не велено, — твердо ответила Матрена — и не пустила в баню ни свою барыню, ни немецкого доктора.

— Он вокруг этой бани две недели кружил, в окно все заглядывал. Да что в это окно увидишь? — опять растекся в своих мыслях и в улыбке Павел Петрович. — Воинскую команду даже вызвал. Нет, до штурма дело не дошло. Александр Васильевич к ним сам вышел и скомандовал: «Кругом! Шагом марш!» Солдатики троекратное «ура» генералиссимусу прокричали — и чуть морду лейб-медику не набили. Матрена разъяснила нашим солдатикам, почему она доктора этого немецкого к «генералу» нашему не допускает. «С понятием баба, — одобрили ее наши солдатики. — Хотя в званиях воинских ничего не смыслит. Какой он генерал? — спросили ее усмешливо. — Он же всем генералам генерал — генералиссимус!»

Через две недели вышел из бани Александр Васильевич… здоровый и помолодевший!

И тотчас засобирался в Санкт-Петербург.

Пульхерия Васильевна с Матреной стали его уговаривать задержаться хотя бы на денек, погостить у них, отдохнуть от болезни.

— Нет, — решительно ответил он, — не могу. — И продолжил учтиво: — Извините меня, милые дамы, но дела меня требуют ехать немедленно. Да и император, поди, заждался!

— Как же, — в очередной раз захохотал премерзко Павел Петрович, — заждался он его, триумфатора?! Император такой «триумф» ему устроил, что генералиссимус пожалел, что не умер в бане этой б… — грязно выругался Чичиков и продолжил свой роман.

— Конечно, конечно, — серебряно засмеялась Пульхерия Васильевна и захлопала коровьими своими ресницами, — вы великий человек, а мы женщины слабые, бедные, сирые.

— Ну-ну, — смахнул слезинку с ее щеки Александр Васильевич и ущипнул по-отечески, — будет плакать. А с баней этой, — вдруг решительно и строго заявил он, — и с этими девками голыми!..

— Так если б не наши девки, — не дала ему договорить Матрена, — вы бы мимо нас на тот свет прямиком проехали! — И все трое весело захохотали.

— Первый раз в своей жизни я баталию проиграл, — сказал он своему кучеру, садясь в карету. — Полную викторию они надо мной одержали!

Нечего и говорить, что после его отъезда в баньку эту народ валом повалил. Ведь в ней сам Суворов побывал — две недели его там девки ублажали!

— Вот какой народец у нас. Вечно несусветное и непотребное выдумает: Суворов две недели с девками без перерыва в баньке ублажался! Тьфу. Впрочем, — усмехнулся Павел Петрович, — Александр Васильевич тот петушок еще был. Может, и потоптал он там кого напоследок, когда его Матрена отварами своими, снадобьями да шептаниями вылечила.
Я посмотрел в его наглую поросячью харю (других крепких слов, да простит меня читатель, я не могу употребить, а следовало бы!) — и мне неистребимо захотелось выпить (прав оказался Михеич, что непременно запью).
— Слушай, ты, — сказал привидению грубо, — кончай свой базар.
— Что, — догадливо улыбнулся Чичиков, — выпить хотите? Так пейте. Я не препятствую. С дороги как не выпить?! Извините, не могу составить вам компанию. — Он встал из-за стола. — Не прощаюсь. Завтра продолжим наш роман. — И он растворился в воздухе! 



Продолжение здесь.

______________ 

Предисловие здесь.

_____________________

Часть вторая. От автора здесь

Глава одиннадцатая здесь

Глава двенадцатая здесь.

Глава пятая здесь.

Часть третья. Глава шестая здесь.

Второе предисловие к роману первом и эпилог здесь

Глава первая. Начало здесь.



1006_900.png 733.01 KB



И опять Павел Петрович не отказал себе в удовольствии пуститься в свои комментарии.
С праведным гневом он обрушился на придорожный промысел Пульхерии Васильевны Коробковой. 
Уж так он ее распекал, так позорил — и английское шпионство ей не забыл, и прочие ее пороки женские, что мне даже стало жалко бедную помещицу. Но почему-то больше всего досталось драгуну Маркову и Порфирию Петровичу. Первому за то, что он не спалил ее заживо, когда поджег ее усадьбу. А второму за то, что он через год после описываемых в этом романе событий женился на ней.

Разумеется, Суворого возмутил этот непотребный пейзаж!

Он остановил карету и, выйдя из нее (а ведь был слаб! Откуда только силы у него, умирающего, взялись?), с негодование крикнул им, блудницам:

— А ну-ка, красавицы, подойдите ко мне! Я вас по-солдатски попотчую. — И показал им трость, чтобы у них не было заблуждений, чем он их сейчас по-солдатски попотчует.

Девки поняли — и сиганули в баню!

Александр Васильевич бросился за ними, но тут силы изменили ему, и он повалился на землю.

Очнулся он в бане.

И опять Павел Петрович зашелся в гневе. И гнев его был, наверное, почище гнева суворовского на придорожных нимф!
Матрене досталось от Павла Петровича.
— Павел Петрович, — изумился я, — что вы так кричите? Двести лет прошло, а вы до сих пор не остыли. Что вы ее ругаете? Наоборот, как я понимаю, Матрену благодарить надо.
— Что ругаю? — еще больше разошелся Чичиков. — Благодарить?! Да из-за нее, подлой бабенки, вся моя жизнь наперекосяк пошла. Если бы она генералиссимуса тогда в чувства не привела, я по этому дворцу неприкаянным привидением не бродил бы! Вы что же думаете, хорошо это? А, — махнул он рукой. — Вам не понять. — И тут же переменил тему. — Продолжим роман, — сказал спокойно и сухо.
Удивительный был человек. Как ртутный шарик — то туда, то сюда: за бакенбарды не ухватишь!

Зверского вида баба с отвратительной волосатой бородавкой над верхней губой что-то шептала над его грудью — бесовское, смрадное! И девки стояли у нее за спиной и с глумливым любопытством смотрели на него — титястые, голые.

— Подите прочь! — крикнул он им всем.

— Идите, идите, — обернулась на девок Матрена (это была она). — Ишь, бесстыжие! Будто генерала сроду не видели, — добавила строго и посмотрела на Александра Васильевича, словно и не к ней были его слова.

На нем, конечно, не было его мундира, но она, видно, нутром своим бабьим почуяла, что он, петушиного вида старичок, выскочивший из кареты в одной полотняной рубахе, — в больших чинах. Невдомек ей было, дуре, что не генерал лежит перед ней на лавке, а генералиссимус! И запричитала:

— Батюшки! И откуда на вас напасти такие?! Живого места ведь нет! Все изранены. И какая нужда вас в дорогу погнала? — И опять что-то зашептала свое бесовское.

Но удивительное дело, Александр Васильевич вдруг улыбнулся ей и тихо сказал:

— Ты что же, старая, вылечить меня хочешь?

— А как же, батюшка, хочу!

— И вылечишь?

— Само собой, — ответила Матрена. — Вы только лежите, батюшка, спокойно. Непременно вылечу. Рано вам еще умирать, Александр Васильевич! Не всех басурманов вы еще разбили. До моря-акеана черного своих солдатушек еще не довели,

— А доведу?

— А как же, — ответила ведьма, — должны довести. Злые люди будут мешать, но… — И она вдруг прикусила свои поганый язык.

— Ты что же замолчала, старая? — спросил ее тревожно Александр Васильевич.

Ничего не ответила старая ведьма. Только глазами своими черными, вороньими, зыркнула на вошедшего в баню лейб-медика Вейкарта. Мол, из-за этого немчуры замолчала, что не след при нем нам с вами такие разговоры вести.

И генералиссимус подмигнул ей хитро.

Он тоже сего ученого мужа не жаловал, а ведь чуть ли не первейшим дохтуром во всей Европе тот слыл! Сам государь его к нашему умирающему генералиссимусу потому и приставил.

— Может… и шпионил Вейкарт на какую державу, — сказал Павел Петрович уверенно и насмешливо (ему ли, человеку из Тайной экспедиции, не знать об этом!). — У иностранцев это было принято, за хороший тон почиталось, — улыбнулся он тонко, — шпионством в России заниматься. Только ведь, — согнал он улыбку со своего лица, — не по этой причине Матрена замолчала. Она же почище Порфирия Петровича будущее могла угадывать — и наперед старая ведьма знала — или ей это только что открылось, кто злодействовать будет, кто фельдъегерей генералиссимуса в придорожный сугроб закопает в одна тысяча восемьсот четвертом году!
— Так вы же, Павел Петрович, — воскликнул я, — писателю нашему говорили, что те фельдъегеря целы и здоровехоньки, с корнетом Ноздревым в карты целый месяц дулись да пьянствовали! И что, Александр Васильевич Суворов своих фельдъегерей с того света к императору Павлу Ι посылал?
— Мало ли что я писателю говорил! — раздраженно ответило привидение. — И не все ли равно, милостивый государь, пропьянствовали они или в придорожном сугробе до весны пролежали? Что их двадцать пять жизней, когда на кон судьба России была поставлена?! А что касается смерти генералиссимуса в 1800 году, то съездите в Санкт-Петербург и не поленитесь на могилу его сходить. На плите дату смерти прочтите. «Шестого мая 1800 года», — там написано. — И он захохотал глумливо и гневно. — Впрочем, — снизошел он до меня, — уж больно вы нетерпеливы. Тотчас вам все расскажи. Расскажу — но в свой срок. Не бойтесь, узнаете: с того света или откуда еще пострашней Александр Васильевич своих фельдъегерей к императору посылал! — И он продолжил нудно диктовать свой роман.

Конечно, Александр Васильевич не любил лечиться, особенно у немецких докторов, но немец весьма престранно лечил его. Ну да Бог с ним… шпионом аглицким!

— Барин, — пошла Матрена на него своей гренадерской грудью, — не велено вас пущать. Сегодня не банный день. Девки наши другим делом заняты!

— Кем не велено? — спросил Вейкарт, шамкая русские наши слова своими немецкими губами. — Пусти!

— Не пущу, — вытолкнула его Матрена из бани, дверь за собой закрыла и спиной своей широкой подперла.

— Да я доктор, дура!

— Дохтур? — всплеснула она руками. — Так это ты нашего генерала чуть до смерти не уморил! — И вцепилась своими ручищами ему в глотку.

И задушила бы непременно, если бы не Пульхерия Васильевна.

Узнав от своих дворовых о нашем Александре Васильевиче, она поспешила к баньке — и успела вовремя.

— Матрена! — крикнула она строго своей ключнице. — Что здесь происходит?

— Ничего, — ответила та и выпустила из своих рук горло бедного доктора. Он уже задыхаться стал, язык свой до самого подбородка высунул.

— Сударыня, — прохрипел лейб-медик, отдышавшись, — прикажите своей холопке пустить меня к больному!

— Матрена! — строго посмотрела на нее Пульхерия Васильевна.

— Не велено, — упрямо ответила Матрена.

— Кем не велено? — разом спросили они ее.

— Александром Васильевичем не велено, — твердо ответила Матрена — и не пустила в баню ни свою барыню, ни немецкого доктора.

— Он вокруг этой бани две недели кружил, в окно все заглядывал. Да что в это окно увидишь? — опять растекся в своих мыслях и в улыбке Павел Петрович. — Воинскую команду даже вызвал. Нет, до штурма дело не дошло. Александр Васильевич к ним сам вышел и скомандовал: «Кругом! Шагом марш!» Солдатики троекратное «ура» генералиссимусу прокричали — и чуть морду лейб-медику не набили. Матрена разъяснила нашим солдатикам, почему она доктора этого немецкого к «генералу» нашему не допускает. «С понятием баба, — одобрили ее наши солдатики. — Хотя в званиях воинских ничего не смыслит. Какой он генерал? — спросили ее усмешливо. — Он же всем генералам генерал — генералиссимус!»

Через две недели вышел из бани Александр Васильевич… здоровый и помолодевший!

И тотчас засобирался в Санкт-Петербург.

Пульхерия Васильевна с Матреной стали его уговаривать задержаться хотя бы на денек, погостить у них, отдохнуть от болезни.

— Нет, — решительно ответил он, — не могу. — И продолжил учтиво: — Извините меня, милые дамы, но дела меня требуют ехать немедленно. Да и император, поди, заждался!

— Как же, — в очередной раз захохотал премерзко Павел Петрович, — заждался он его, триумфатора?! Император такой «триумф» ему устроил, что генералиссимус пожалел, что не умер в бане этой б… — грязно выругался Чичиков и продолжил свой роман.

— Конечно, конечно, — серебряно засмеялась Пульхерия Васильевна и захлопала коровьими своими ресницами, — вы великий человек, а мы женщины слабые, бедные, сирые.

— Ну-ну, — смахнул слезинку с ее щеки Александр Васильевич и ущипнул по-отечески, — будет плакать. А с баней этой, — вдруг решительно и строго заявил он, — и с этими девками голыми!..

— Так если б не наши девки, — не дала ему договорить Матрена, — вы бы мимо нас на тот свет прямиком проехали! — И все трое весело захохотали.

— Первый раз в своей жизни я баталию проиграл, — сказал он своему кучеру, садясь в карету. — Полную викторию они надо мной одержали!

Нечего и говорить, что после его отъезда в баньку эту народ валом повалил. Ведь в ней сам Суворов побывал — две недели его там девки ублажали!

— Вот какой народец у нас. Вечно несусветное и непотребное выдумает: Суворов две недели с девками без перерыва в баньке ублажался! Тьфу. Впрочем, — усмехнулся Павел Петрович, — Александр Васильевич тот петушок еще был. Может, и потоптал он там кого напоследок, когда его Матрена отварами своими, снадобьями да шептаниями вылечила.
Я посмотрел в его наглую поросячью харю (других крепких слов, да простит меня читатель, я не могу употребить, а следовало бы!) — и мне неистребимо захотелось выпить (прав оказался Михеич, что непременно запью).
— Слушай, ты, — сказал привидению грубо, — кончай свой базар.
— Что, — догадливо улыбнулся Чичиков, — выпить хотите? Так пейте. Я не препятствую. С дороги как не выпить?! Извините, не могу составить вам компанию. — Он встал из-за стола. — Не прощаюсь. Завтра продолжим наш роман. — И он растворился в воздухе! 



Продолжение здесь.

______________ 

Предисловие здесь.

_____________________

Часть вторая. От автора здесь

Глава одиннадцатая здесь

Глава двенадцатая здесь.

Глава пятая здесь.

Часть третья. Глава шестая здесь.

Второе предисловие к роману первом и эпилог здесь

Глава первая. Начало здесь.
история россии тстория суворов
Читайте также

Комментарии 4

Войдите для комментирования
■ Полковник пишет 17 янв 2023 в 14:06
Повествованию лайк. Спасибо автору и Матрене за то, что уберегли генералиссимуса 👍
■ Николай Rostov 17 янв 2023 в 16:10
Спасибо!
■ Жизнь 17 янв 2023 в 12:34
Прочитал с удовольствием! 👍
■ Николай Rostov 17 янв 2023 в 13:35
спасибо!
НОВОСТИ ПОИСК РЕКОМЕНД. НОВОЕ ЛУЧШЕЕ ПОДПИСКИ