13 апр 2023 · 00:10
{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Вера_Фёдоровна_Панова.jpg", "filesize": 9198, "height": 374, "pic_id": 520242, "url": "/files/article_image/2023/04/12/%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%B0_%D0%A4%D1%91%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0_%D0%9F%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0_AEBnyEV.jpeg", "width": 299}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_i-159307/"}, "string": "Часть I "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/editor/159314/"}, "string": "Часть II "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_iii-159693/"}, "string": "Часть III"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_iv-159734/"}, "string": "Часть IV"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_v-160753/"}, "string": "Часть V"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_vi-160757/?expandCommentId=737299"}, "string": "Часть VI"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_vii-161278/"}, "string": "Часть VII"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_viii-161293/"}, "string": "Часть VIII"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Что случилось в вашей жизни?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Вечером 1 декабря 1934 года Борис, как это бывало часто, задержался в редакции для приема информации. Я прилегла на кровать, у изголовья которой стояла тумбочка с телефоном. Почти сейчас же в ухо брызнул звонок. Борис сказал: «Вера, в Ленинграде убили Кирова». Я воскликнула: «Это ужасно!» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Но это тривиальное слово и в тысячной доле не выражало моих тогдашних чувств. В голове покатились какие-то туманные, ни с чем не сообразные, я бы сказала, средневековые мысли. Почему-то сразу стало ясно, что с этого момента вся жизнь наша пойдет совершенно иначе."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Как это могло повлиять на вашу жизнь?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Я выпускала газеты в типографии. Металлический стол, колонки линотипного набора, груды влажных бумажных листов для оттисков, разбросанные верстатки и щетки, придирчивый метранпаж в черной спецовке, все как всегда. И вдруг зовет кто-то из наборщиков (кажется, Харламов): «Товарищ Панова, вас просят к телефону»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Бегу через длинный наборный цех между линотипов, хватаю трубку. Голос мужа: «Вера? Ты можешь сейчас же, не откладывая, приехать домой?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Конечно, отвечаю, что могу. Конечно, сердце леденеет сразу от этого короткого разговора, но оно еще не знает правды, оно еще на ложном следу: ему почудилось, что стряслось что-то ужасное с кем-то из детей."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— И что же произошло?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "—И вот Борис. Лицо потрясенное, губы еле шевелятся: «Меня уволили по обвинению в троцкизме. По обвинению в том, что я скрыл при проверке партдокументов свою причастность к троцкизму. И сегодня это будут обсуждать на партийном собрании»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Все это свалилось на него внезапно: сидел за своим редакционным столом, работал — вдруг его вызвали к редактору Шаумяну (сын бакинского комиссара Шаумяна, одного из 26-ти), и тот ему все это изложил."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Наверно, исключат из партии», — сказал Борис."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Шаумян Лев Степанович (1904-1971)", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Лев Степанович Шаумян.jpg", "filesize": 4453, "height": 207, "pic_id": 520243, "url": "/files/article_image/2023/04/12/%D0%9B%D0%B5%D0%B2_%D0%A1%D1%82%D0%B5%D0%BF%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87_%D0%A8%D0%B0%D1%83%D0%BC%D1%8F%D0%BD.jpeg", "width": 186}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Ваша реакция какая была на эту новость?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Я была тогда еще дура набитая. Обе мои первые мысли были дурацкие. Первая, которую я высказала вслух: «Может, еще и не исключат». Вторая, которой я, слава богу, не высказала, была еще глупей: «А все потому, что забыл сказать на том собрании, что в Ленинграде принадлежал к оппозиции». Я не знала тогда, что это ровно ничего не значило — сказал, не сказал, что это поражает равно сказавших и не сказавших, виноватых и безвинных, что это падает на человека, как удар молнии. Ничего я тогда еще не знала, поняла только, что беда подошла вплотную, неминучая, страшная, всем бедам беда."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Борис сказал две вещи:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "1) Лишь бы не арестовали, остальное еще туда-сюда."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "2) Пойду к Фалькнеру."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Как ни была я глупа, но все же сказала: «Ничего он тебе не поможет»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Его исключили из партии?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Да. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Что было дальше?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— А шестого февраля добрейший Полиен Николаевич Яковлев вызвал меня к себе в кабинет и сказал: «Вера Федоровна, поверьте, мне это очень трудно вам говорить, но нам придется расстаться»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Приказ был вывешен с молниеносной быстротой, и больше я на работу во «Внучата» не ходила. Вместо Яковлева редактором стал Лева Краско вероятно, Яковлева убрали за то, что не сразу уволил меня, жену исключенного из партии. Когда я вернулась домой с известием, что я безработная, Борис сказал: «Давай подумаем, как сократить наши расходы»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Полиен Николаевич Яковлев (1883-1942)", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Полиен Николаевич Яковлев.jpg", "filesize": 18911, "height": 288, "pic_id": 520244, "url": "/files/article_image/2023/04/12/%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%B5%D0%BD_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87_%D0%AF%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%B2.jpeg", "width": 230}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Но это было еще не самое страшное?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— В следующие дни пришла маленькая надежда — Борис, как намеревался, пошел к Якову Фалькнеру, и, против моего ожидания, Фалькнер захотел ему помочь — он в последнее время сдружился с Борисом и, должно быть, просто не мог видеть в нем врага народа. Фалькнер обещал Борису устроить его на завод «Ростсельмаш»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Он сдержал обещание — 11 февраля, это был канун выходного дня, Борис впервые пошел на работу на «Ростсельмаш». Вернулся часов в шесть, перед вечером, веселый, и на мои вопросы ответил, что его поставили работать подручным слесаря, что не боги обжигают горшки, что он очень скоро вполне сживется с этой работой и что все еще, может быть, будет не так уж плохо. Мы пообедали. Это был наш последний обед. Выпили чаю и рано легли спать, так как Борис чувствовал себя все-таки усталым после непривычной работы на станке."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Проходная Ростсельмаша", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Проходная Ростсельмаша.jpg", "filesize": 35983, "height": 566, "pic_id": 520246, "url": "/files/article_image/2023/04/12/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%85%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%81%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0%D1%88%D0%B0.jpeg", "width": 366}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Последний обед?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— В середине ночи я проснулась от каких-то голосов за дверью и от грохота болта. Прислушалась и поняла, что мама кому-то отворяет, различила голос домовладельца Матвея Карповича и как-то вдруг поняла все. Поняв, спросила: «Борис, ты слышишь?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Да, да!» — ответил он и сразу сел, и сразу в дверь стали входить люди: Матвей Карпович (они его взяли в понятые) и два незнакомых: военный в буденовке с красной звездой (потом узнала, что его фамилия Анисимов) и штатский в очках (впоследствии узнала и его фамилию — Аппельбаум)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Уж не помню, кто из них предъявил ордер на обыск у гражданина Вахтина Бориса Борисовича, заключив фразой: «с последующим вашим арестом». Обыскали прежде всего нашу комнату (дав мне предварительно встать и одеться), потом мама, бедная мама, повела их в детскую. Конечно, ее расчет был нелеп, разве этих людей мог умилосердить вид троих спящих детишек, но мы все были тогда простаками, не смыслящими ни аза."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Во время обыска я раза два открывала входную дверь, выглядывала во двор: светало, мела метель, крылечко все пуховей, все выше зарастало снегом. Больше всего они провозились с книжным шкафом, каждую книгу брали за корешок и трясли, а потом кидали на пол. Из одной книги выпала пачка облигаций госзаймов, из другой — деньги, полученные мною при увольнении. То и другое нам вернули тотчас же предупредительнейшим образом. Никакого проку от этого обыска явно не было, да они и не добивались его, им нужно было проделать все формальности, прежде чем арестовать человека."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Мне они велели дать ему с собой смену белья (еды никакой) и в понедельник прийти на улицу Энгельса, 33, там мне скажут, какие передачи и в какие дни я могу делать."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Не помню, как я дожила эту ночь. Помню, что на другой день я сидела у нашего маленького письменного столика и писала письмо М. И. Калинину. Сколько таких писем было мной написано в дальнейшем, и все до единого напрасно. Но в тот день я была слепа, как новорожденный щенок, горе сжимало мне горло, не давало дышать, и я писала, еще надеясь, что от этого что-то может измениться."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Помню, что весь этот день меня, кроме ощущения железного ошейника на горле, не покидало ощущение ледяного холода — я набрала полные туфли снега, когда бежала к воротам вслед за Борисом и теми, кто его уводил."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Ваш круг общения изменился?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Если бы не эти несколько женщин, уравненных со мной роком в моей отверженности, мне бы почти не с кем было знаться. Володя Филов, родственник и почти друг детства, на другой день после моего увольнения из «Внучат» без обиняков дал мне понять, что нам незачем впредь встречаться. Те, что во «Внучатах» льстили мне сверх всякой меры и даже изображали из себя моих учеников — Давид Гоухеров, Женя Вакурская, Люсьен Штокгаммер, встречая меня, заблаговременно перебегали на другую сторону улицы, чтобы кто-нибудь не увидел их близко от меня. Через много, много лет, уже будучи трижды лауреатом Сталинской премии, я получила большое письмо от Люсьена Штокгаммера. Он мне напоминал, как мы оба когда-то работали во «Внучатах», и просил меня ему помочь — в чем же? Ни более ни менее как получить повышение в чине, он служил тогда в армии и его, по его мнению, очень долго не производили не то в капитаны, не то в майоры, уж не помню. Как ни была я уже приучена к подобным письмам, но очень тогда удивилась Люсиному посланию. Пришлось ему ответить, что он обратился не по адресу, что я не маршал и даже не генерал и чины раздавать не могу."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Но и тогда нашлись люди. Веня и Миррочка Жак ни на йоту не изменили прежнего дружеского и доброго отношения ко мне. Женя Безбородов, прежде бывавший у нас очень редко, тут вдруг зачастил и всячески старался подбодрить меня живым разговором и шуткой. Милый Полиен Николаевич, встречаясь на улице, всегда останавливался, пожимал мне руку, называл, как в прежние времена, Верочкой, говорил: «Что делать, дружок, у вас дети, надо жить, надо держаться». И даже угрюмая Белла Плотникова, библиотекарша, ласково улыбалась мне. Не говоря уж о Сарре Бабенышевой та, как и Жаки, помогала мне не только добрым словом, но иной раз и материально. Помню, не стало у нас угля, нечем было протопить, и Саррина мама сказала: «Приходите к нам, Верочка, берите сколько вам нужно, у нас еще есть». Я пошла к ним и принесла полное ведерко угля, затопила печку и выкупала детей. А милый Эммочка Кранцберг стал каждый месяц присылать мне деньжат…"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "2023-04-12_183217.jpg", "filesize": 137163, "height": 480, "pic_id": 520247, "url": "/files/article_image/2023/04/12/2023-04-12_183217.jpeg", "width": 725}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Но вы ведь пытались доказать, что ваш Борис не виновен?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Удивила меня в те дни любимая моя Люба Нейман, «рыжая». Пришла ко мне и, когда я не удержалась от сетований, сказала буквально следующее: «Вера, у нас никого не сажают без вины, это мне Вася сказал, я ему верю». Вася, ее муж, был чекист."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Впрочем, то же самое сказал мне Яша Фалькнер, когда я сдуру разлетелась к нему с жалобой на то, что меня не берут на работу даже санитаркой в больницу."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Что делать, Вера, — сказал Фалькнер, — в этом ты можешь винить только своего Бориса»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Я сказала: «Ты не хуже меня знаешь, что за Борисом нет никакой вины, как и за всеми другими»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Ерунда, — сказал Фалькнер. — Невиновных у нас не сажают»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Он был тогда членом Бюро Северо-Кавказского крайкома партии, большим начальником, когда говорил те слова, сидя в своем роскошном кабинете. А много лет спустя Иван Макарьев, вернувшись из двадцатилетней ссылки, сказал мне, что Яша Фалькнер умер, не выдержав истязаний. Бедняк Фалькнер. Он описан в «Сентиментальном романе» под именем Югая, только в Ростове нет переулка имени Фалькнера, а мог бы быть…"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Но вы нашли работу?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Насчет работы я обращалась с письмом к первому секретарю крайкома партии тов. Шеболдаеву, но он мне не ответил вообще ничего; впоследствии я прочла в газетах (уже живя на Украине), что Шеболдаев расстрелян как враг народа."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Председатель крайисполкома Ларин разделил участь Шеболдаева. Председатель горисполкома Овчинников застрелился сам, когда пришли его арестовывать. Был такой Змиевский, секретарь той парторганизации, которая исключила Бориса из партии. И он, это совершенное ничтожество, абсолютный нуль, кому-то застил свет, и его расстреляли как польского шпиона."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Борис Петрович Шеболдаев (1895-1937)", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "B.P.Sheboldaev.jpg", "filesize": 45855, "height": 250, "pic_id": 520248, "url": "/files/article_image/2023/04/12/B.P.Sheboldaev.jpeg", "width": 175}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Вам дали свидание с Борисом?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Дали свидание, но перед этим был допрос. Следователь Топильский задавал мне странные вопросы. Прежде всего о том, кто у нас бывал в последние годы. Кто бывает у меня сейчас, не спрашивают — верно, знают… Я, как ни глупа, все же смекаю: только не впутывать новые имена. Называю тех, кто, как мне известно, уже арестован: Вартанова, Покотиловского. О том, что Третесский тоже уже арестован в Москве, я еще не знаю, но называю и его, так как понимаю, что их с Борисом дружбу скрывать невозможно."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Дальше следует вопрос: «Как и в какой форме ваш муж высказывался при вас против советской власти?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Отвечаю, что никак, ни в какой форме, а сама думаю: «Эх, голубчики, небогато же у вас материала, если вы у меня о муже спрашиваете такие вещи!» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Но следуют вопросы: «Известно ли вам, в какие годы ваш муж служил офицером в белой армии?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Гражданин Топильский, — говорю я, — разберемся в этом деле с помощью арифметики. Мой муж родился в 1906 году. Сейчас ему 29 лет. Сколько же ему могло быть лет, когда он служил офицером в белой армии? И могло ли это быть вообще?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Молчание, потом ответ: «Пожалуй, он действительно был несколько слишком молод, когда существовала белая армия»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Новый вопрос: «Говорил ли при вас ваш муж, что Горький ошибался, считая, что талант воспитывается средой?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«При мне не говорил, — отвечаю, — а разве это преступление против советской власти, если бы он сказал такую вещь?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Ну, — говорит умный следователь, — вам ведь известно, как высоко советская власть ценит заслуги Алексея Максимовича»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Под конец Топильский стал любезен. Дал мне свой служебный телефон, велел звонить и сказал, что, возможно, вскоре мне будет разрешено свидание с мужем."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Выполнил обещание?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— И правда, довольно скоро он позвонил мне и сказал, что я могу повидаться с Борисом. Я помчалась в их адский дом и в самом деле увидела Бориса. Он был, конечно, несчастен предельно, но, к моему изумлению, довольно свеж и ничуть не похудел даже. Сказал, что видел протокол моего допроса, что я молодец и умница, зря только не сказала, что он не согласен с Горьким."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Потом рассказал, что его несколько раз пугали, что если он не сознается в своих преступлениях, то я тоже буду арестована. Сказал, что все мои передачи ему доставляются аккуратно и чтобы я не тратилась ни на какие излишества для него. Спросил о детях, я рассказала подробно. Спросил, написала или я его матери, и велел написать все как есть."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Написали? "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Я сделала это в тот же день, и с тех пор мне стали помогать материально и свекровь моя Мария Петровна Колтовская, и тетка Бориса Елена Васильевна Аккерманова, жившая в Дербенте. Это было очень кстати, уж больно мне было трудно перебиваться, не имея никакого заработка."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Главной статьей моего дохода было 100 рублей, которые ежемесячно присылал мне на Наташу Арсений Старосельский."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Что было дальше со следствием?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— В середине лета опять вдруг позвонил мне следователь Топильский."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Ваш муж сегодня уезжает в Москву, — сказал он. — Соберите быстренько все, что считаете нужным дать ему с собой, и приходите, я вам дам свидание»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Опять иду в тот дом, опять жду в какой-то комнате. Конвойный вводит Бориса. Он видит меня и пугается ужасно, до смертной бледности."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Что это такое? — спрашивает он неживым голосом. — Свидание?» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Я рассказываю о звонке Топильского."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Плохо дело, — сказал Борис, — они здесь ничего не добились и переносят следствие в Москву»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Авось либо и там не добьются», — сказала я, сама насмерть перепуганная его испугом."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Добьются, — сказал он, — для того все и затеяно»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Время свидания истекло. Мы простились с тяжелым чувством."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Лубянка", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "041888e5-b49d-4621-b2b9-62c502afb109_800x600.jpg", "filesize": 85147, "height": 541, "pic_id": 520249, "url": "/files/article_image/2023/04/12/041888e5-b49d-4621-b2b9-62c502afb109_800x600.jpeg", "width": 800}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Чем закончилось следствие?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Была середина лета, когда Мария Петровна сообщила, что следствие закончено и Борис вместе со своими однодельцами переведен с Лубянки в Бутырскую тюрьму. Был известен и приговор: коммунистам Вахтину и Третесскому, комсомольцам Вартанову и Покотиловскому — по десять лет Соловецкого концлагеря, беспартийному Яше В. — пять лет какого-то овцесовхоза в Сибири. И мы все позавидовали родным беспартийного Яши."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Должна сказать, что довольно скоро от Бориса с Соловков пришло первое письмо. Он просил меня держаться стойко — ради ребят, даже утешал тем, что, мол, десять лет пройдут, и он вернется, и опять мы будем вместе."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Бутырская тюрьма.", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Бутырская тюрьма.jpg", "filesize": 84492, "height": 307, "pic_id": 520250, "url": "/files/article_image/2023/04/12/%D0%91%D1%83%D1%82%D1%8B%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%82%D1%8E%D1%80%D1%8C%D0%BC%D0%B0.jpeg", "width": 500}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Ваш свекровь вам помогала?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Вскоре от свекрови Марии Петровны пришло письмо, еще раз изменившее мою жизнь. Она писала, что понимает, как мне трудно с тремя детьми, и предлагает следующее: она возьмет к себе Наташу и Борю и будет их растить, а самый маленький пусть останется у меня. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Вы так и сделали?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Мне было очень больно отрываться от двух старших детей, но я уже так устала, что решила следовать за своей судьбой и не отказываться от предложения свекрови."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "От Марии Петровны приходили письма, что с детьми все благополучно, что Наташа учится в школе, во 2-м классе, что Старосельский помогает чем только может. На лето 1936 года Мария Петровна предполагала вывезти детей в Шишаки и предложила, чтобы туда же приехала моя мама с Юриком, а жить-де устроятся все вместе, оно и дешевле, и уютней."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Жизнь стала налаживаться?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Но до этого лета произошло у меня капитальное событие — я устроилась на работу."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В свое время, когда я еще только начинала работать в «Трудовом Доне» под покровительством Володи Филова, в тамошней типографии было несколько учеников-наборщиков, и между ними некий Витя Попов. Дружбы у нас с ним особой не было, просто видели иногда друг друга в типографии и редакции, но в 1935 году этот Витя Попов, став редактором многотиражки завода «Ростсельмаш» и узнав от кого-то о постигших меня бедах, вдруг пригласил меня к себе и сказал: «Слушай, Вера, а иди-ка к нам корректоршей, у нас одна есть, да она не справляется»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Я, конечно, сейчас же согласилась, и хотя зарплата была ничтожная, но уже то, что я где-то кому-то нужна как работник, что по утрам мне нужно к определенному часу быть в редакции, уже это мне было драгоценно, и я до гроба не забуду, как Виктор Яковлевич Попов протянул мне тогда руку помощи."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Ну вот, значит все страхи позади. Осталось дождаться мужа?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Вскоре меня ждала новая беда. Я была уволена из многотиражки. Снова, как в ранней юности, стала зарабатывать, давая уроки детям."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Вы говорили, что у вас была еще одна встреча с мужем?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "— Я писала заявление: я, такая-то, прошу разрешить мне свидание с моим мужем таким-то, находящимся там-то."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "И муж, и его «однодельцы» находились тогда в Соловецком концлагере. Мы посылали им туда посылки и письма и иногда получали письма от них."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Я послала мое заявление в Гулаг и стала жить очередным ожиданием. Это было весной 1936 года, а в конце июля меня вдруг вызвали в милицию."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Я расписалась в книге, и милиционер сказал, что мне, по моему заявлению, разрешено свидание с мужем в течение 10 часов, в присутствии коменданта. Для этого от 1 до 10 сентября я должна приехать в город Кемь и явиться в управление Белбалтканала, имея при себе паспорт."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Я раздобыла денег на поездку и отправилась в путь с таким расчетом, чтобы попасть в Кемь 5–6 сентября."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Путь мой лежал через Ленинград, где жила моя свекровь, мать мужа. Она меня встретила и помогла достать билет на скорый поезд «Полярная стрела»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "КемскийПересыльныйПункт.jpg", "filesize": 92181, "height": 429, "pic_id": 520251, "url": "/files/article_image/2023/04/12/%D0%9A%D0%B5%D0%BC%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%8B%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9%D0%9F%D1%83%D0%BD%D0%BA%D1%82.jpeg", "width": 405}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "— Как проходило ваше последнее свидание?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "—Я издали увидела его на палубе — он в любой толпе был на голову выше других, рост его был 186 см… На нем было его черное кожаное пальто и серая кепка, в которых его увели из дому в ночь на 12 февраля 1935 г."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Конвойные сделали попытку не дать нам приблизиться друг к другу, но тотчас же, без наших просьб, отказались от этой попытки. Даже не помешали мне идти рядом с ним до ворот Кемского лагеря."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "У этих ворот нам пришлось расстаться до следующего дня. Мы уговорились, что предоставленные нам 10 часов распределим так: три дня по два часа и четыре дня по часу."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "На другой день в полдень я пришла к этим воротам одна. Я принесла все, что могла, — всяческую снедь из «Гастронома», жареную картошку, глиняный кувшин с вишневым вареньем, несколько буханок хлеба. Часовой указал на избу неподалеку от ворот. Я вошла в большую комнату. У двери ее сидел и рисовал тот самый комендант, перед окном сидели две женщины и мужчина, на полу — цыгане, а на деревянном диване — мой Борис в своем кожаном пальто."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Мы поговорили о своих детях, ожидающих в Ростове моего возвращения, и о том, чего-чего только, господи, нет на свете!.. Поговорили о беглых, якобы кишащих вокруг Кеми. Муж рассказал, как он сам собирался бежать с Соловков на плоту, как они с другим заключенным строили плот, но когда он был уже построен, товарищ мужа испугался и отказался бежать. «И у меня, сказал Борис, — не хватило духу пенять ему, он уже доходил и вскоре умер от чахотки…» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Прощаясь, я его поцеловала и перекрестила ему лоб, я знала, что он думает о самоубийстве, и он потом писал мне в Ростов, что его поразило именно то, что я ему перекрестила лоб… Но мы ведь всегда всё знали друг о друге…"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Потом я вышла и пошла к воротам. У забора из колючей проволоки остановилась. Подошел солдатик-конвойный и стал рядом. И вдруг я услышала голос Бориса: «Вера, прощай», и он прошел за колючей проволокой, еще раз прошел передо мной — уже в самый, самый последний раз я увидела его солнечные волосы и прекрасное, неповторимое лицо."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "И я знаю: если я когда-нибудь в чем-нибудь могла быть перед ним виновата — при жизни ли его или после его кончины (он реабилитирован посмертно) — я знаю, он все мне простил ради той минуты, когда мы прощались у колючей проволоки…"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": ""}, {"type": "string", "attributes": {"bold": true, "italic": true}, "string": "Ответы Веры Федоровны взяты из книги: Вера Панова «О моей жизни, книгах и читателях» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true, "href": "https://pabliko.ru/@notepadscribe/razgovor_s_veroj_panovoj_chast_x-161712/", "italic": true}, "string": "Продолжение следует..."}], "attributes": ["heading1"]}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"bold": true}, "string": "Пишите в комментариях, о чем еще вы хотели бы узнать. Если было интересно, то поставьте лайк и подпишитесь, чтобы не пропустить новые интересные статьи."}], "attributes": []}], "selectedRange": [19607, 19629]}
Комментарии 8