Почему греки стали христианами?

{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "фото из интернета", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "1695994891580.jpg", "filesize": 98149, "height": 500, "pic_id": 713183, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/09/29/1695994891580.jpeg", "width": 983}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Вопрос «почему победило христианство?» эквивалентен вопросу «почему греки стали христианами?». Отождествление этих двух вопросов не является произвольным."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Если греки не стали христианами, то и римляне не стали бы. А при отрицании иудеев и равнодушии других коллективистских народов Востока христианство не существовало бы. Эта органическая связь делает вопрос «почему победило христианство?» фундаментальной проблемой греческой идентичности."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "1. Современность вопроса"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Обыденное сознание христианских веков не видело ничего парадоксального в распространенности христианства: греки стали христианами потому, что древнее язычество было ложной религией, а христианство - единственно истинной. Крещение эллинизма становится проблемой только в наше время, поскольку для просвещенного человека христианство - основа ненавистного средневекового деспотизма: (как такой культурный ум, как греческий, стал подвержен христианскому мракобесию?)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Первое решение - предположить, что греки стали христианами в результате застоя (теория насилия). Второе решение - дифференцировать христианство: (предположить, что вначале христианство было хорошим, но потом распалось). Третье решение - дифференцировать сам эллинизм: (хороший эллинизм распался, и в трудный момент, момент упадка и агонии, плохое христианство застало его во сне)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Следствием второго ответа является христианский фундаментализм: «очищение» христианства от позднейших «дополнений-изменений». В частности: Очистить его от греческих переделок. Вернуться к христианству «первоначальной» церкви. Эта фундаменталистская де-эллинизация, т. е. де-персонализация, т. е. де-евангелизация христианства, стала ядром протестантизма. Вполне вероятно, что успех современного варианта, последовавшего в свое время за протестантским, связан с тем, что Реформация не смогла полностью избавиться от коллективистского деспотизма. Но дифференциация, достигнутая протестантизмом, введение индивидуализированно-частных отношений между человеком и Богом, позволила продвигать разрыв со средневековым коллективизмом с гораздо более радикальных позиций. (Здесь кроется основа теории Макса Вебера об истоках капитализма в духе протестантизма)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Следствием третьей версии (что христианство не вовремя нашло греков) стал «языческий» фундаментализм. Но, как и в случае с протестантизмом, это не было «возвращением» («хорошее христианство» здесь, «хороший эллинизм» там). Результатом стал модерн, новая цивилизация, новая историческая форма мира. Натурализм современности выглядит языческим, но это не так. Вопреки древнегреческим представлениям, Космос не является высшей ценностью - эталоном. Он заключен в Истории, в центре которой находится человек. Радикально отвергнув средневековье, современный человек недооценил не только Бога, но и Космос. От античного онтологического мироцентризма и средневекового онтологического теоцентризма мы переходим к онтологическому антропоцентризму. (K. Papaiopannou, The Apotheosis of History. Alternative Publications.) Антропоцентризм, однако, означает применение антропоцентрического смыслотворчества во всех направлениях и, прежде всего, в интерпретации собственного исторического прошлого. Короче говоря: если мы хотим, чтобы наш антропоцентрический проект не пострадал, то обсуждаемые нами варианты - теория насилия и теория декаданса-агонии - проецируются как обязательные."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "С вопросом нашей темы связаны, таким образом, первое и третье решения, которые мы и рассмотрим. Оба они исходят из того, что христианство подвергло греков столь глубокой перестройке, что они перестали быть и называться греками. Вывод обоих подходов общий: христианского эллинизма никогда не существовало. Это воображаемая конструкция. Изобретение современного греческого национализма."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "2. Теория насилия"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Похоже, что теория насилия имеет приверженцев только в Греции. Ее приверженцы ссылаются на гонения первых византийских императоров на языческие святыни и школы. Иными словами, они ссылаются на события, произошедшие после IV века, когда победа христианства была уже предрешена."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "При этом они упускают из виду, что христианизация крупных городских центров происходила еще до появления «христианских» императоров, которые должны были выступить против древнего язычества. Что в довизантийский период происходило прямо противоположное: греки становились христианами, несмотря на преследования со стороны римских властей."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Какова была национальность довизантийских христианских мучеников? У нас нет специальной диссертации по мартирологам, но, вероятно, можно утверждать, что большинство из них были греками. (Греки, конечно, в смысле образования. Применяя критерий образованности, мы полностью соответствуем классической точке зрения, согласно которой критерием национальности является интеллектуальное происхождение, а не расовое.) Евреи же не были довизантийскими христианами. Уже из Деяний апостолов мы знаем, что те, кто создавал проблемы в деятельности Павла, постоянно были его соотечественниками-евреями. Пока он не принял решение и не перестал иметь с ними дело. Его целью стали греки и римляне."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Время перехода от язычества к христианству, таким образом, хорошо известно: с середины I до середины IV века. В этот период в великих эллинистических городах завершилась религиозная трансформация эллинизма. В эллинистический период центр тяжести эллинизма переместился в великие города Востока. Мы, александрийцы, антиохийцы, Селевкиды и другие многочисленные греки Египта и Сирии, и Медии, и Персии, и Персидии, и все остальные. С их обширными территориями, С разнообразным действием продуманных приспособлений. И мы занесли греческую Лаллию В Бактрию, вплоть до индийцев. Теперь поговорим о лакедемонянах! \". (К. Кавафи, 200 г. до н. э.)"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Эта ситуация не изменилась и в позднеримскую эпоху. Эллинизм представлен в основном крупными эллинами экуменических мегаполисов и в меньшей степени - сельским населением греческого ареала."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Это, конечно, не означает, что все греки стали христианами за эти три века. Осталось еще много «язычников». В IV веке император Юлиан возлагал на них надежды, добиваясь реставрации язычества. В сельском населении Греции внедрение новой религии происходило, конечно, медленнее. Только в X веке община Элевтеро-Лакконии была обращена в христианство святителем Николаем. Но какой процент составляло сельское эллинское население по отношению к общей эллинской массе: количественно небольшой и качественно (культурно) незначительный. (Мы сейчас говорим о лакедемонянах?). Поэтому само собой разумеется, что греки стали христианами по собственной воле. Они мученически погибли за христианство, и их мученичество обеспечило им победу."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Конечно, когда римская власть «наняла» христианство «дубинками» [1], политическое насилие сменило направление и обратилось против других религий или сект, в том числе и против олимпийской религии. Но она уже была мертва. Простить и забыть."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "3. Теория декаданса-агонии"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Если исключить насилие, то остается схема «декаданс - агония». Теория, согласно которой в первые три века греко-римский мир пришел в страшный упадок. Лишенный веры в себя и свои ценности, он был готов ухватиться за любую спасительную доску, лежащую перед ним. Христианство появилось именно в такой момент, как механический бог. И мы не избежали судьбы. Что было очевидно."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "На этой очень простой идее основан доминирующий современный подход к феномену христианства. Его можно проследить шаг за шагом через Э. Р. Доддса[2]. Доддс - признанный авторитет. Его древность не вызывает сомнений. Его литературная подготовка поражает воображение. Его эссе представляет собой «последнее слово» в современной науке по данному вопросу. Его необходимо внимательно изучить, чтобы получить личное представление."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В чем же заключается эта «агония»? В материальной и моральной незащищенности, уверяет нас Доддс. Конечно, моральная незащищенность не обязательно вытекает из материальной незащищенности. Моральная и духовная незащищенность часто предшествует материальной. Этим уточнением Доддс дистанцируется от не признаваемой ныне историко-материалистической идеи сведения морально-духовной незащищенности к материальной. Таким образом, он признает относительную самостоятельность морально-духовных компонентов «тревоги». Но из каких эмпирических данных следует, что в эпоху «поздней империи» преобладает столь глубокая и всеобъемлющая морально-духовная неуверенность, что это заставляет говорить об «эпохе тревоги»? По мнению Доддса, это следует из трех морально-духовных установок, которые доминировали в духе эпохи:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "α) Поворот интересов человека от мира к себе."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "б) Развитие веры в духов, магов и пророков."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "в) Обращение к мистицизму."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": ""}, {"type": "string", "attributes": {}, "string": "Доддс не объясняет, почему эти «установки» обязательно свидетельствуют о «незащищенности». Ведь их отсутствие свидетельствовало бы об «отсутствии неуверенности». Конечно, нелегко доказать причинно-следственную связь между философским и религиозным выбором, с одной стороны, и чувством незащищенности - с другой: Как можно утверждать, что интровертный человек более неуверен в себе, чем экстравертный? Что изучение себя предполагает более неуверенные мотивы, чем изучение мира. (Остановка первая). Что неверие в дух сопровождается отсутствием неуверенности в себе? (Поза вторая). Что мистик, безусловно, более боязлив, чем материалист. Плотин более неуверен в себе, чем Эпикур. (Поза третья). Насколько «материальная неуверенность» может рассматриваться как источник «духовной неуверенности», настолько же произвольно последняя может быть сведена к источнику моральных и духовных установок. И даже установок, охватывающих целую историческую эпоху."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Очень интересно углубиться в изложение трех векторов, определяющих духовный климат той эпохи: Эгоцентризм, спиритуализм и мистицизм [3]. В целом этот климат более непосредственно характерен для гностических групп и поэтому может быть охвачен общим термином «гностицизм». Это общая тенденция, которая у гностиков принимает весьма крайние формы. Гностицизм - это любая система, проповедующая способ ухода от мира через особое просветление, которое доступно не всем и не зависит от разума. В настоящее время мы имеем язычество [4] и христианский гностицизм. Для всех гностиков, как языческих, так и христианских, подлунный мир - это светская тюрьма, из которой человек должен выбраться."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "3. 1 Гностицизм и христианство"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": ""}, {"type": "string", "attributes": {}, "string": "Таким образом, позднеримская эпоха была явно пропитана духом гностицизма:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "a) Мир - это тюрьма."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "б) Мир - это тюрьма."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "в) Жизнь - это сон и кошмар."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "г) Подлинное (не кошмарное) находится «где-то еще», во «внутреннем пространстве»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "д) Девальвация тела, спасение души."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Гностический дух - это, конечно, явление не только позднеримской эпохи. Он существует во все эпохи. Если его не замечают, то только потому, что он маргинален. Суть в том, чтобы понять, почему гностицизм был доминирующей духовной установкой в рассматриваемое нами время."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Действительно, сводить гностицизм к материальной «незащищенности» - это, во-первых, упрощенное интерпретационное предложение, поскольку он не зависит от материальной незащищенности. В нем нет особого предпочтения бедным. Напротив, люди, которые в данный момент проявляют особую восприимчивость к гностицизму, - это люди, пресыщенные материальным комфортом. Но можно ли вместо этого прибегнуть к морально-духовной незащищенности? На самом деле такое сокращение отстранило бы нас от проблемы, прикрыло бы ее простым ярлыком. Слово «неуверенность», даже лишенное материальных коннотаций, не означает ничего конкретного, тогда как описание гностического духа, приведенное в книге, очень конкретно и точно. Гностический дух, конечно, выражает «тревогу», но она имеет глубокое экзистенциальное содержание, причем не только индивидуальное, но и коллективное. Субъект гностицизма не находит смысла в своей жизни, личной и коллективной. Что может быть более нормальным в этом случае, чем установка на «бегство от мира»? «Обращение к себе» и поиск смысла «внутри» себя?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Когда мир утратил смысл, логично искать его за его пределами, потому что, как говорил Витгенштейн, смысл мира находится за пределами мира. Что означает «вне мира», если не «внутри себя»?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "3. 1. 1 Крах индивидуума"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Агония, таким образом, существует и очевидна. Но она иного рода. Это агония индивида в поисках смысла своего существования."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Доддс путает этот вид тревоги с тревогой человека, вырванного из патриархальной общины и вообще из коллективистских структур. В то же время Доддс путает этот вид тревоги с тревогой человека, вырванного из патриархальной общины и вообще из коллективистских структур, брошенного в негостеприимные переулки греко-римских мегаполисов. Несомненно, такая тревога, тревога коллективистского человека, вступающего на путь насильственной индивидуализации, играет очень важную роль. Но такая тревога не касается греков. Она не может быть связана с принятием ими христианства, если христианство просто давало выход из мук коллективистского человека. Говоря о христианизации греков, мы имеем в виду отдельных граждан индивидуалистической общины-города. Эта община - полис - распалась, оставив греческую индивидуальность нетронутой. Речь шла о кризисе греческой индивидуализации."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Индивидуализация может рассматриваться с двух точек зрения: с точки зрения коллектива и с точки зрения индивидуального субъекта. В первом случае она соответствует переходу от коллективистского сообщества к индивидуалистическому. Во втором случае внимание акцентируется на «растворении» группы и превращении людей в «не связанных между собой индивидов». Это второе употребление вводит в заблуждение, поскольку скрывает природу группы, к которой, тем не менее, принадлежат индивиды. «Человек один или зверь, или бог», - говорит Аристотель. То есть он всегда будет принадлежать к какой-либо группе. Маржа сама по себе является формой принадлежности. Например, подземный мир принадлежит миру. То, как мы употребляем здесь слово «индивидуация», - это только первый способ, потому что он единственно полный и точный. Таким образом, когда мы говорим о «кризисе индивидуализации», мы имеем в виду момент завершения индивидуализации: сообщество, ориентированное на личность, пришло на смену коллективистскому сообществу и достигло такого уровня развития, что человек вышел за пределы коллективных смысловых рамок, регулирующих его личность, что привело к ее внутреннему распаду. Иными словами, речь идет о той фазе индивидуализации, когда мир индивидуально-ориентированного сообщества теряет свой смысл. Греческая агония отличается от той, которую описывает Доддс, тем, что она касается именно смысла индивидуальности и соответствующего ей политического сообщества."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Поэтому, логически рассуждая, именно с этой формой мучений мы должны связывать принятие греками христианства. Придало ли оно новый смысл их давно проблематизированной индивидуальности? В этом и заключается главный вопрос."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "3. 1. 2 Против течения"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Здесь необходимо подчеркнуть, что христианство с самого начала было абсолютно враждебно гностицизму."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "Оно шло против течения. И вот почему:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "α) Для христианина мир - не тюрьма. Он хорош. Это Божье творение. Божий дар человеку."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "б) Тщеславие - это не общечеловеческое, а лишь дело рук зла."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "в) Подлинное (не мечтательное и не ложное) находится не «где-то еще», не во «внутреннем пространстве», а здесь и сейчас, в делах любви и справедливости. Реальность едина и неделима. Жизнь вообще не есть сон и кошмар, а только жизнь, погруженная во зло."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "г) Христианство не ставит во главу угла спасение индивидуальной души. Напротив. Оно строит общину, ориентированную на евангелизацию мира. Оно подчиняет «спасение» социальному служению. И наконец,"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "д) Оно не обесценивает тело, поскольку верит в воскресение. Христиане заинтересованы не столько в спасении души, сколько в спасении тела. Именно поэтому Цельс доходит до того, что обвиняет их в том, что они являются «расой, поддерживающей жизнь». Вот если бы они плыли против течения."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": ""}, {"type": "string", "attributes": {}, "string": "О том, что христианство шло вразрез с вероучением, можно судить не только по убеждениям христиан, но и по их практике, которая основывалась именно на непримиримом неприятии всех противоречащих им верований. Важно, что это воинствующее неприятие не было сломлено даже жестокостью гонений. Моральными виновниками гонений были, конечно же, их идеологические противники - язычники, которые потерпели сокрушительное поражение. Важно также отметить, что христианские гностики были исключены из числа гонителей, хотя «они тоже были христианами». Их не преследовали, потому что они без проблем ели от идолов и сжигали изображение императора. Погромы вовсе не были «слепыми», как можно было бы предположить. Они были тщательно спланированы и избирательны."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Цель Доддса - оторвать исторический успех христианства от качества его ценностей. По этой причине он не замечает пропасти, разделяющей язычников и христиан, «христианских» гностиков и ортодоксальных христиан, представляя все так, будто все они в глубине души разделяют один и тот же гностический дух. И, наконец, как будто гонения были непонятным «печальным недоразумением». Как будто виновные в гонениях сами стали их жертвами. Не больше, не меньше - вот что говорит нам Доддс. Не задумываясь, наш мудрый ученый обвиняет самих жертв гонений и оправдывает преступников. Согласно его диагнозу, это было, по сути, «желание смерти» самих христиан. Они, по его словам, были «влюблены в смерть» и стремились к ней!"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Продолжение следует."}], "attributes": []}], "selectedRange": [17263, 17263]}