09 мар 2023 · 08:05
{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "книга кол67895.jpeg", "filesize": 717633, "height": 802, "pic_id": 456323, "url": "/files/article_image/2023/03/03/%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B0_%D0%BA%D0%BE%D0%BB67895_mNy5Nwl.jpeg", "width": 1200}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В менталитете многих народов одно из основных мест занимает отношение к вечным противоположностям бытия — жизни и смерти, потому в народе всегда были важны учения о смысле жизни. Для чего живет человек, как прожить жизнь? Властен ли человек над жизнью и смертью? И в связи с этим, на наш взгляд, следует проанализировать два момента этой философской проблемы — признание чувашскими старейшинами справедливою месть через один из видов суицида «типшар» и культ девственности, которые отличали в прошлом и до сих пор отличают чувашей от других, даже соседних народов."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Суицид как индивидуальное явление существовало во все времена, но иногда он становился социальным явлением, получавшим распространение в определенном слое общества. Именно такой социальный характер приобрел высокий показатель «типшара» («сухой беды») среди чувашских крестьян в ХVII-XIX вв."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Слово «типшар» (тип+полт=р, тип+шар) В. А. Сбоев в примечаниях к «Заметкам о чувашах» объясняет от арабского «теббь» — погибель, пропадь; следовательно, «типшар» правильнее перевести на русский как «неодолимая или гибельная беда»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Существует большое количество различных типов осознанных суицидных мотиваций — это самоубийства по обязанности: рабов после смерти их господина, воинов после гибели их вождя, жены за скончанием мужа; самоубийства как принесение себя в жертву; как воинский долг во благо народа или страны; самопожертвование ради спасения жизни или имени другого человека; как способ самозащиты от несправедливостей, от посягательств на честь и достоинство; как доказательство своей правоты."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Чувашский «типшар» относится к категории личного мщения, к бытовой форме пассивного наказания соплеменного негодяя или злодея через собственную смерть. «Типшар» — это защита имени и чести ценой своей жизни, что соответствует учению этнорелигии сардаш («Бесчестье хуже смерти», «Красна смерть за правое дело», — сказано в тетради ламшара Хеохвана Яныша)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "По мысли философа Н. А. Бердяева, главная причина самоубийства — это бесчисленные страдания человека, которые в конечном счете подавляют и побеждают его. «... Трудно человеку вынести бессмысленность страданий» (О самоубийстве. М., 1992. С. 6], в результате чего индивид теряет веру в возможность преодоления вставших перед ним жизненных трудностей. Действительно, чувашский «типшар» совершается, когда невинно пострадавший или оскорбленный желает доказать свою невиновность или видит, что виновник не осознает, не принимает вину, правдой и неправдой избегает покаяния или наказания со стороны общины, рода или семьи. Причина самоубийства в данном случае видится в неспособности индивида найти опору в борьбе с превосходящими его несправедливостями, неразрешимостью проблемы, в психологической усталости или фактической невозможностью вести борьбу, в утрате поддержки среди близких, в потере надежды или смысла противоборства."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Однако «типшар» нельзя рассматривать как признак бессилия или смирения с несправедливостью. Скорее всего, это доказательство своей правоты при безвинном обвинении в чем-либо или молчаливо «кричащий» протест, личный приговор над моралью отступника или преступника, не желающего нести ответственность за свои поступки, пренебрегающего чужой судьбой в виду недосягаемости законом или невозможности доказательства его вины. По этнорелигии сардаш морально-психологическое наказание «типшаром» считается более мучительным, чем гнет тюремного или палочного наказания. За «типшаром» на виновного следует потеря общественного признания и презрение. Утрата душевного равновесия, угрызение совести для нормального человека страшнее физического недуга. Следует упомянуть, что «типшар» связан с запретом на убийство соплеменника, существовавшего издревле у многих народов. Грех убийства соплеменника считался одним из самых тяжких в учении этнорелигии сардаш. В таком правовом поле бесправному члену общины оставалось лишь повеситься (во дворе обидчика) и действенно указать на виновного в его смерти."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "К «типшару» чаще прибегали девушки, испытавшие обман и лицемерие в интимных взаимоотношениях. До ХХ века у чувашей считалось, что потеря девичьей чести до замужества — это трагедия, которая кроме позора и всеобщего осуждения, пожизненного мытарства ничего не сулила. Жизнь для девушки теряла ценность. Не оставалось перспективы на уважение, на обретение нормальной, здоровой семьи, которую стремилась иметь любая чувашка. Иногда они спасались бегством в чужие края. Но этого могли позволить себе лишь немногие смельчаки, похожие на героиню известной поэмы «Нарспи». Оставался единственный выход — уйти из жизни, последним действием смыть свой позор и переложить его на истинного виновника. Поэтому в чувашских деревнях случаи насилия над девичьей честью воспринимались за невыносимую дикость, и наказания за них следовали крайне серьезные. Чаще всего «типшар» был иском обманутой в общественный суд. При этом известны наказания виновных через «посадку на пень», через «кручение яблоневым крючком». Строгость измерялась сроком отпускаемой мучительной жизни: от недели до трех лет."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Богатый материал для размышлений дает статья писателя и этнографа XIX века С. М. Михайлова «Отчего чуваши давятся и какое правительство должно принять меры для предупреждения этого явления» (Собрание сочинений, 2-е изд. 2004), которая была написана по просьбе инспектора Казанской врачебной управы Тиле в 1856 году. «Из судебно-врачебных актов, составленных медицинскими чиновниками о самовольно удавившихся через повешение, врачебная управа усматривает с давнего времени два обстоятельства, обратившие ее внимание. Из сих актов обнаруживается, с одной стороны, что самовольно удавившиеся почти единственно суть народы финского поколения: чуваши, черемисы, вотяки или мордва, а с другой, что они к такому роду самоубийств побуждаются самыми ничтожными причинами, и весьма часто из актов не обнаруживается, чтобы они имели на то какую-либо причину», — читаем в циркуляре врачебной управы к уездным врачам Казанской губернии от 15 февраля 1851 года."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "С. М. Михайлов предпринял попытку выяснить, действительно ли чуваши вешаются больше русских и так ли ничтожны причины их самоубийств, собрав данные по суицидам среди чувашей за 1843—1850 гг. Из 324518 чувашей в Казанской губернии (1851 г.) было 42 случая самоубийств, и автор считает, что эта цифра не должна вызывать особую тревогу. Среди русских до реформ Петра Великого ежегодно кончали с собой тысячи человек, а в Западной Европе и в середине XIX века это явление носило массовый характер. Рассказы о «сухой беде» — якобы чуваш шел во двор своего врага и вешался, чтобы нанести ему «сухую беду», т. е. привлечь к суду — он считает напраслиной, выдуманной ради «экзотики» А. А. Фукс и В. А. Сбоевым. Александра Фукс в «Записках о чувашах и черемисах Казанской губернии» (Казань, 1840) писала, что «редко между ними бывают ссоры. Еще реже вражды; но, ежели уже они очень рассердятся, то какое удивительное у них мщение! Чувашин идет к своему неприятелю, желая ему навлечь беду, давится у него на дворе. Бедные! Не знают другого мщения, как жертвовать своей жизнью, чтоб причинить беду врагу своему. Я тебе уже сказала, что беда в их мнении значит попасть под суд. Чуваши не знают несчастия выше этого». Сбоев в книге «Исследования об инородцах Казанской губернии» (Казань, 1856) поддерживает эту цитату из ее книги и связывает ее с обычаем принести кому-нибудь сухую беду — не судом вынесенное несчастье. О «сухой беде» писали О. И. Сенковский (начало 1840-х гг.), В. И. Даль (1848), Н. И. Мельников-Печерский (1857), Н. Д. Телешов (1897) и др. Картина не изменилась и в ХХ веке: «Случаи самовольного ухода из жизни, так частые в наше время, показывают, что многие в современном обществе не имеют определенных взглядов на жизнь и не имеют понятия о цели жизни…» (Г. И. Комиссаров. О чувашах. 2003. С. 215)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "На наш взгляд, критика С. М. Михайловым утверждений А. А. Фукс и В. А. Сбоева прежде всего вызвана желанием защитить своих сородичей и требует дополнительных размышлений. Действительно, в официальных документах ХVII—ХIХ вв. не зафиксированы случаи мщения чувашами своих притеснителей путем самоубийства на их дворах, но этот факт не может свидетельствовать, что такого явления как социального протеста не существовало. Во-первых, царским чиновникам было невыгодно афишировать свои противостояния с инородцами и признавать явные просчеты неправедной политики: крестьяне вешаются от невыносимых условий жизни, в тупик их загоняет сама административная власть. Во-вторых, не приходится сомневаться в честности видных русских писателей и публицистов, которые подолгу наблюдали за чувашами и в основном в своих произведениях освещали «типшар», считая его нравственно положительным качеством чувашского духа."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Ценным в статье С. М. Михайлова является заключение, что случаи самоубийства среди чувашей больше всего связаны с духовно-внутренними и социально-внешними причинами: I) идеологическим состоянием чувашей — их приверженностью к языческим суевериям; 2) политическим положением чувашей, их колониальным угнетением чиновничеством. «Чуваши, будучи еще далеки от истин евангельских, весьма суеверны и вследствие того при каких-нибудь неблагоприятных обстоятельствах часто погашают жизнь свою самопроизвольно, убеждаясь, по своим понятиям, что самоубийцы пользуются за гробом одинаковою жизнью с обыкновенно умершими…» Подчеркнем, что С. М. Михайлов верно подметил этику «типшара» в учениях этнорелигии о равенстве людей «на том свете» («Леш т\\нчере пурте тан»). Что касается угнетения чувашей, Михайлов признавал, что «местные власти дурно управляют чувашами и во зло употребляют благонамеренные распоряжения правительства… как в прежние, так и в нынешние годы наряжаемы были по жалобам инородцев неоднократно особые комиссии для открытия главных виновных зла, которые комиссиями были открываемы и предаваемы суду… Писари и старшины чуваш, близкие к ним по службе, пользуясь их трусливостью, вместо защиты от притеснения и водворения между ними добрых нравов, являются сами первыми притеснителями и бывают примером для разврата, отчего в подчиненных им чувашах теряют всякое к себе доверие и заставляют смотреть на себя как на врагов. Не говорю уже здесь о лицах, занимающих высшие инстанции...»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Типшар» в чистом виде в ХХ веке среди чувашей встречается крайне редко. Она остается лишь как личный суд над интимными взаимоотношениями между женщинами и мужчинами. Его проявления с иными мотивами перекинулись на подростков и мужчин зрелого возраста. Кроме социальных причин, сказались отчасти недочеты в воспитательно-образовательном процессе."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Типшар», несомненно, продукт менталитета чувашского народа и поэтому являлся специфическим способом самозащиты чести, так же, как, например, харакири у японцев. Чуваши неистово привержены к истине и зачастую защищали ее сознательно во вред себе и своему делу. Вообще, современные исследователи склонны считать, что самоубийство представляет собой феномен не только психологический, социальный и исторический, но и национальный и поэтому имеющий очевидные связи с определенной культурой. При выяснении причин суицида необходимо учитывать не только психолого-медицинские обстоятельства, но и комплекс социально-экономических ситуаций в обществе, исторические особенности эпохи, в которых ушедший вырос и находился, но и национальные, религиозно-культовые традиции, характерные для той социальной общности, к которой он принадлежал."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Вспомните сериал «Рим», когда мать Брута, Сервилия. убивает себя и этим проклинает семью Октовиана. Очевидно, в этом дело и традиция- сверхпроклятие, перекладывание греха убийства на виновного. В феодальном Китае практиковалась месть через самоубийство, которое доведённый до отчаяния человек совершал во дворе дома обидчика. "}], "attributes": []}], "selectedRange": [1, 1]}
Комментарии 2