Во второй половине XVII в. русско-турецкие отношения были напряженными из-за территориальных споров за украинские земли, нападений крымских татар на российские рубежи, морских походов казаков, которые на своих быстроходных и маневренных стругах разоряли крымское и османское побережья в акватории Азовского и Черного морей. Русско-турецкая война 1676–1681 гг., в которой, по справедливому замечанию С. Ф. Платонова, «главным театром боевых действий был правый берег Днепра, который Москве не удалось покорить, зато она крепко завладела левым берегом» [1, с. 504], продемонстрировала, что Османская империя и Крымское ханство более не являлись грозными противниками, навсегда закрывавшими подходы к южным морям. С этого времени московское правительство стало смелее смотреть на земли Крыма и Оттоманской Порты.

Открытый разрыв русско-турецких и русско-крымских отношений произошел после заключения 6 мая 1686 г. в Москве Вечного мира между Россией и Речью Посполитой. В числе прочих условий в этом же году Россия должна была «…перекрыть пути набегов татар на польские земли и направить против ханства донских казаков» Это условие как никакое другое должно было устроить самих донцов, поскольку они, по данным В. Д. Сухорукова, «…по заключению мира между Россией, Турцией и Крымом до 1685 г. принуждены были сносить все обиды азовцев и крымцев; в течение этого времени… российский двор для охранения мира строго запрещал казакам мстить за свои обиды» [3, с. 322–323]. Казаки терпели, но после того, как жители Азова причинили разорение двум их городкам на Донце (Каменскому и Луганскому) и разграбили купеческие суда, плывшие в Черкасск с разными товарами, они стали готовиться к ответным действиям. В мае 1685 г. их струги, в которых была размещена 1 000 человек, вышли в море. У Азова казаки захватили два османских судна с продовольствием и товарами, а на берегу разбили конный отряд в 500 человек. После этого донцы отправились на Тамань к Темрюку. Подробности дальнейших событий были изложены станичным атаманом Яковом Даниловым в расспросных речах от 12 ноября 1685 г.: «…Под Темрюком били на темрюцкие села и взяли 2 человека русских полонеников, а татар в тех селах никого не было, потому что, послыша про их поход, убежали все в горы и они де войском гнались за теми татары берегом пеши верст с 10 и нигде не догнали и поворотились назад на море, а взяли де под теми темрюцкими селами лошадей и быков с 200 и то все на дороге съели и пошли назад морем на Дон…». Действия донских казаков в мае 1685 г. против азовцев и темрюкцев могли повлечь за собой ухудшение отношений между Россией, Крымом и Оттоманской Портой, поэтому официально подобные походы порицались и запрещались. В царской грамоте от 14 октября 1685 г. на Дон по

поводу разрыва мирных отношений казаков с Азовом отмечалось: «…А в наших, великих государей, во многих грамотах писано к вам, чтобы без нашего великих государей, указу с Турским салтаном и Крымским ханом зацепок и задоров никаких не чинили и постановленного мира не нарушали…» [6, с. 133]. Однако в этот раз казаки отговаривались тем, что их спровоцировали своими действиями жители Азова. Никаких оправданий донцам не нужно было искать после мая 1686 г. Теперь их походы не только не воспрещались, но и являлись частью общеевропейской военной кампании, разработанной против Крыма и Оттоманской Порты. В рамках нашего исследования обратим внимание лишь на походы донских казаков, которые были направлены на таманские владения Османской империи в первые годы Русско-турецкой войны. Донские казаки начали неприязненные действия против крымских и османских владений сразу же после получения на Дону известий о том, что московский государь вступил в союз против Османской империи. Войсковой атаман Фрол Минаев сообщал в Москве 3 декабря 1686 г. подробности морского похода во главе с атаманом Фомой Голодным, который с 800 казаками высадился в районе крепости Темрюк. Здесь он «села и деревни разорил и разогнал и побил».

Поход донских казаков на Темрюк не датирован и может быть определен лишь приблизительно. Донцы получили известие о мире с Речью Посполитой и разрешении нападать на Крым и османские владения в конце июля. Наиболее удобный для навигации донцов период в Азовском море приходился на апрель – сентябрь календарного года. В связи с этим поход мог быть совершен в августе – сентябре 1686 г. Нападения донских казаков на таманские владения Османской империи продолжились во время Крымских походов князя В. В. Голицына. В апреле 1687 г. [8] 800 донских казаков во главе с атаманом Петром Калмыком и есаулом Василием Кутейниковым совершили морской рейд на крымские села и деревни, ногайские улусы и под Темрюк. Под городом казаки «на посад били и многие им шкоты учинили, селы и деревни разорили и многих побили и в полон побрали, и русскаго ясырю много отбили, и многих людей побили, и ясырь поимали, и всяким боришнем добылись и пошли назад домов…» ].

Весть о набеге казаков достигла Крымского полуострова. Хан Салим-Гирей I отправил для усиления гарнизона Азова значительный отряд. Азовцы и крымчаки были намерены напасть на донских казаков, когда они будут возвращаться на Дон, чтобы отбить пленников и вернуть награбленную добычу. Как только донцы оказались на переволоке Казачьего ерика, на них со всех сторон обрушились силы превосходящего противника. В сражении казаки потеряли 400 человек (половина от численности отряда, который вышел в море), а также 40 судов, нагруженных добычей. В бою был ранен и взят в плен походный атаман Петр Калмык. Через некоторое время он был казнен в Азове. Конечно же, не все струги казаков были захвачены неприятелем. Часть судов была переправлена через ерик. Однако казаки пришли к войску «…наги и босы, а иные приходили разбиты, раненые и теперево страждут, а достальных добрали живьем, терпят неволю». Несмотря на тяжелое поражение, понесенное казаками после похода на Темрюк в апреле 1687 г., они продолжали выходить в море и наносить удары по неприятелю. В 1688 г. отдельные партии казаков выступали против Азова, Очакова и других османских крепостей. Казакам удалось сжечь посад Очакова, но сама крепость осталась неприступной. Однако таманские владения

Османской империи не подвергались новым разорениям и нападениям. Крымского похода князя В. В. Голицына. В мае 1689 г. отряд из 1 000 донцов на 45 стругах во главе с атаманом Зотом Камышниковым направился правым берегом Азовского моря. Достигнув Тонких вод, казаки узнали, что русская армия начала отход от Перекопа. Тогда донцы отправились под Темрюк. В его окрестностях они захватили и спалили ногайские и черкесские селения, взяв в плен 15 человек. По данным самих казаков, за время похода они не потеряли ни одного человека, лишь двое получили ранения. На этот раз с добычей, взятой в селениях, они благополучно вернулись в Черкасск

В августе 1689 г. еще одна партия казаков совершила нападение на владения Османской империи. На этот раз разграблению подверглись черкесские и ногайские селения в устье Кубани. В походе участвовало 690 казаков с атаманом Тимофеем Долговым. Они разорили селения, взяли добычу и захватили в плен 20 человек. На обратном пути им повстречались два османских судна со 150 янычарами в Азовском море, которые направлялись из Азова в Константинополь.

Казаки в абордажном бою завладели ими. В схватке погибло до 80 янычар, а остальные были взяты в плен и доставлены в Черкасск. Относительно потерь казаков в этом бою ничего не сообщалось. Второй Крымский поход князя В. В. Голицына имел далеко идущие последствия. В Москве оживились противники правления царевны Софьи и ее неудачливого на военном поприще фаворита. Открытое столкновение за власть между Петром Алексеевичем и царевной Софьей закончилось в пользу первого. В начале нового царского правления Россия не предпринимала активных военных действий против своих противников. Несомненно, что такое положение наложило отпечаток и на деятельность донских казаков. На протяжении нескольких последующих лет они не тревожили таманские берега, но затишье продолжалось относительно недолго и было прервано в начале 1690-х гг.

Литература:

Шаповалов Сергей Николаевич МОРСКИЕ ПОХОДЫ ДОНСКИХ КАЗАКОВ НА ТАМАНСКИЕ ВЛАДЕНИЯ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ 1686–1700 ГГ. 



Биография Алексея Фролова, «среднестатистического» служилого человека «по прибору» XVII века. Ни князя, ни боярина, ни крупного иерарха, а обычного человека из «массы». Свою жизнь он изложил в челобитной на имя московского царя Михаила Федоровича. Здесь поражает многое: и срок службы (более 50 лет), и интенсивность службы и география его «командировок».

Алексей Фролов службу начал в Казани, где после Казанского взятия обосновался его отец: «и как государь Казань взял, и велел моему деду и отцу в Казани служить стрелецкую службу». В 1590 году наш герой участвует: «в Немецких походех под Ругодевым с государем царем с Федором Ивановичем всея Русии в передовом полку». Далее: «служил под Выборгом с боярином со князем Федором Ивановичем Мстиславским, да с Иваном Васильевичем Годуновым».

После немецких походов судьба забрасывает его на Волгу, где он: «Царев город ставил, и Самару город с Казанским сыном боярским с Федором Струковым ставил». Из Казани в 1594 г. Алексей Фролов с головой Мамлеем был отправлен в Сибирь, ставить Тарский город. Два года нес береговую службу в Туле с головой Иваном Мансуровым и Андреем Олябьевым, защищая страну от татарских набегов. За первые десять лет карьеры Алексей Фролов побывал в разных местах, от Нарвы до Сибири, и это начало XVII века.

В 1600 году нашего героя отправляют в Сибирь, теперь уже ставить Туринский острог. Он оказался в числе первых колонизаторов, осваивавших Сибирь, и столкнулся со всеми «прелестями» первопроходца, умноженных на суровый климат. Приходилось заниматься буквально всем: «и острог ставил, и пашню твою государеву пахал, наймуючи великою нужею три года; да в те же, государь, годы посылали меня, холопа твоего, головы Федор Янов да Федор Фофанов в Пермь Великую и к Соли Камской в Кай городок и к Вятке пашенных крестьян называть на твою государеву пашню и ямских охотников».

По указу Бориса Годунова Алексея Фролова переводят в пушкари: «чтоб мне государь велел быть в Туринском в пушкарях». Позднее поручают ответственное дело: сопровождать «ясачную» казну в Новгород: «пошел с казною в Новгород к твоему государеву боярину князю Михаилу Васильевичу Скопину, пришед казну отдал».

Смута не обошла стороной и нашего пушкаря. Он принял участие и в многочисленных стычках с «литовскими людьми». В одном из таких сражений: «дрался, и на вылазке знаменьщика убил, и знамя взял». Под Тверью был ранен, «а в Александрове слободе на драке литвина взял». Видимо, боевые навыки у Алексея Фролова были развиты очень хорошо, иначе в Сибири бы он не выжил бы. Подвиги не были забыты. Его наградили и…отправили снова в Туринский острог: «И за ту службу меня, холопа твоего, государь пожаловал послугою 4 рубля, да сукно, да в оклад рубль; и после службы отпущен в Сибирь».

При первых Романовых Сибирь интенсивно осваивается, что и отмечено в челобитной Фролова: «И в тоже время прислан был в Туринской в приказчики к пашенным крестьянам березовской казак Василий Юрьев, а с Пелыми были присланы служилые люди; и я с ними служил 7 лет всякую твою государеву службу, и никоторая меня служба не миновала». Его повышают и делают приказчиком над пашенными крестьянами, то есть крестьянами, которые обрабатывали государственные земли.

Двадцать лет наш герой прослужил в приказчиках, выполняя разнообразные поручения: замер пашенной земли, перепись населения и. т. п: «с подьячим с Иваном Гладышевым переписать в Туринском у всяких людей детей и племянников у пашенных крестьян и у посадских людей и у ямских охотников и пашенную землю велел перемерить; и в том тебе, государю, прибыль учинилась».

Неприятность случилась в 1642 году. Стрелецкий голова Иван Калуга попытался «задвинуть» Алексея Фролова и сам встать на его место. Он быстро накатал прошение в Москву, аргументируя это тем, что Фролов по происхождению был из пашенных крестьян, а не из служилых людей, и занимать эту должность не может. Наш герой пишет ответную челобитную, где доказывает, что «он бил челом тебе, государю, ложно, а я поставлен, холоп твой, из пушкарей в приказчики по твоей государеве грамоте. Да тебе же, государь, служат детишка мои — один в пушкарях, а два в стрельцах». Получилось что-то типа местнического спора, только на низовом уровне. Москва приняло следующее решение: детей оставить на службе: «а Олешке для его старости и увечья... прежней службы в посаде ему не быть, а жить у детей». Именно благодаря этой челобитной мы и узнали о жизни Алексея Фролова, обычного человека XVII века.

Литература:

«Да я же, холоп твой, в Черемисе... Царев город ставил» // Марийский архивный ежегодник.

В. Д. Пузанов. Военная организация Туринского уезда в XVII в. Вестник Нижневартовского государственного университета.