31 мар 2023 · 08:00
{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Россия ст34.jpg", "filesize": 735587, "height": 1067, "pic_id": 490052, "url": "/files/article_image/2023/03/24/%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F_%D1%81%D1%8234.jpeg", "width": 1600}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Основу, скелет появившегося нового войска в XVI–XVII веках составляла так называемая поместная конница. Человека брали, сажали на кусок земли, и с него он должен был служить государю «людно, конно и оружно». Минимальный надел — около 50 гектаров, или 100 четвертей. Что располагалось на этой земле? Например, две-три деревеньки. Чтобы было понятно: деревенька в те времена — это два-три, редко четыре двора. Деревни в те времена были крохотными, это села были крупнее. На минимальном помещичьем наделе могло существовать не более 10 крестьянских дворов. С этих дворов помещик — его еще нельзя называть барином и владельцем крестьян — должен был покупать себе лошадь, оружие и защитное снаряжение. И казалось бы, это такой же шляхтич, как в Польше: у него земля, на ней крестьяне. Все так, да не так. Этих всадников — офицеров в том понимании, в каком это слово используется в англосаксонских странах, то есть в понимании «служащий», — называли «дети боярские»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Это были слуги, боевые холопы, но никак не нобили в европейском понимании этого слова. Появились они не из среды каких-то военных вождей варварского времени, а как результат острейшей, насущнейшей необходимости напрячь все силы, мобилизовать все государство. И вот читаешь челобитную одного такого помещика, ему 62 года. Он вдвое почти пережил средний срок жизни своих коллег по оружию. Потому что, если они, эти офицеры, доживали до 32–34 лет — это было уже очень хорошо. И вот он рассказывает в этой челобитной, как он служил, с апреля по ноябрь, или на западных границах, или на юге по Оке и засечным чертам, или на востоке. Что под себя подложил, на том и спишь, никаких квартир и казарм, чистое поле и небо над головой. Питались они очень скудно, основная еда — полбяная болтанка. И постоянный риск погибнуть или оказаться в плену. Мы сейчас, со своего уровня жизни, ни за что не согласились бы оказаться на месте этого помещика."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Когда распалась Орда, мы оказались одним из ее осколков, таким же, как Казанское или Крымское ханства. Уже не было той централизации и ориентации на метрополию. Каждый оказался сам за себя и все против всех. И эти осколки были друг другу и союзниками, и соперниками. Расклад сил — кто кому друг и кто кому враг — менялся очень быстро. Угроза могла прийти неожиданно и быть неимоверно разрушительной. Когда мы встречаем в истории средневековой Европы сообщения о том, что взят тот или иной город, то это совсем не то же самое, что происходило со взятыми городами на Руси."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В Европе все всегда понимали, что войны — это дела и проблемы между сюзеренами, а простые люди тут ни при чем. Значит, всегда можно договориться, откупиться, привести все к обоюдному удовлетворению. А у нас все это заканчивалось реками крови и дымящимся пепелищем. Мы говорили про рефлексию, и именно отсюда идет глубоко сидящий в нас, людях XXI века, принцип: мы свои города не сдаем. Потому что в нашей исторической памяти глубоко сидит понимание, чем это закончится."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "И вот крестьяне, которым ничего не надо было растолковывать, прекрасно понимали, зачем им собирать своего помещика на службу. И, конечно, мобилизация всего государства, где служили все — от самого высокого боярина до самого последнего холопа, — касалась и крестьян-землепашцев. Все государство неимоверно напрягало усилия, просто чтобы выжить. И крестьяне в условиях рискованного земледелия, в условиях постоянных недородов, постоянных погодных катаклизмов, скудости земли понимали, ради чего они несут свои повинности. Каждый землепашец знал: как будет собран их помещик, так он и будет воевать. А от того, как он будет воевать, зависит и собственная жизнь крестьянина, и жизни его детей. Все тянули одну тяжелую лямку."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "К концу XVI века поместная конница обнищала. Тем, кто приходил на смотры в несоответствующем виде, полагался штраф. Нередко было так, что помещик приходил на смотр не конным воином, а пешим, с ружьем, как стрелец. И виной тому в первую очередь были бесконечные войны Ивана Грозного. К тому же богатые землевладельцы, бояре и монастыри могли предлагать крестьянам более выгодные условия на своей земле, чем простые помещики. И пошел массовый отток землепашцев. Бедные беднели, а богатые богатели. Единственным способом остановить этот процесс было закрепление крестьян, что и произошло в середине XVII столетия. Но это не могло решить проблему."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Само Смутное время — это пора, порожденная обнищанием воинского сословия. Смута была порой, когда оказалось, что придуманная в начале столетия модель перестала работать и дала сбой. Но все-таки ее никто не стал перекраивать, и со временем сложились два сословия — дворяне и крепостные крестьяне. И вся известная екатерининская история, которую мы знаем под названием «Указ о вольности дворянской», легла тяжелейшим грузом несправедливости на весь XIX век."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Да, была нелюбовь у простого народа к боярщине, но это уже во времена, когда все устоялось, успокоилось — при Романовых. Но в те же времена помещики все так же были основой военной корпорации, все так же несли службу и к ним никаких претензий не было. А вот когда они получили право не служить, то у крестьян возник вопрос: а почему мы должны их содержать? Из этой вольности дворянской и появились пресловутые лишние люди, все это: «служить бы рад, прислуживаться тошно». И крестьяне понимали несправедливость своего положения, и усадьбы в XIX веке горели довольно часто. Но сложившуюся ситуацию нелегко было разрешить. Конец всему положил 1917 год."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Главный архетип русских — это наше особое отношение к служению стране. То, что оно в жизни русского человека превыше всего. Это абсолютно непонятно никому из иностранцев. Я много общаюсь, например, с поляками. Они говорят: это у вас рабство в крови. И с их точки зрения так оно и есть. Вот этих помещиков, о которых мы так подробно говорили, их запросто за провинность могли высечь. А шляхтича никто не смел высечь. В глазах европейцев если русского «шляхтича» можно было выпороть, то с остальными вообще творился полный произвол."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Но вот представьте себе, что Париж полностью сгорел, а его жители или убиты, или уведены в плен. И представьте, что было это, например, во второй половине XVI века: Париж полностью обезлюдел, все его предместья — груда дымящихся угольев."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Да, в европейской истории были кровавые страницы, та же Варфоломеевская ночь к примеру. Но если сравнить с тем, что происходило у нас, то это были детские игрушки. После Варфоломеевской ночи не обезлюдел Париж, не оказались в руинах дома и здания. Ну да, поубивали много людей, но далеко не всех, и на следующий день жизнь в Париже продолжилась."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "А вот с Москвой, например, в 1571 году случилась катастрофа. Крымский хан Девлет Гирей полностью разорил и сжег московские посады. И с другими нашими городами подобное случалось и не в таком далеком прошлом. И если побеждал враг, то те, кто выжил, оказывались на пепелище и вынуждены были начинать все с нуля. Уничтожалось все: дома, храмы, иконы, летописи, имущество. Все."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "И вопрос мобилизации, вопрос напряжения всех сил ради государства был вопросом жизни и смерти. Мы выжили благодаря предельному напряжению сил всего народа. И даже история последнего времени свидетельствует, что эта готовность к предельному напряжению сил ради своей страны жива в нас до сих пор."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "#История России"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Литература:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Олег Двуреченский Мы свои города не сдаем! "}], "attributes": []}], "selectedRange": [2, 2]}
Комментарии 42