Русское государство было наследником Орды или Византии?

{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "книга цар4.jpg", "filesize": 246042, "height": 853, "pic_id": 456561, "url": "/files/article_image/2023/03/03/%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B0_%D1%86%D0%B0%D1%804.jpeg", "width": 1280}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "К концу XV столетия на восточ­ной окраине Европы возникло боль­шое государство, правитель которо­го пытался на равных разговаривать и с крымским ханом, и с великим князем литовским, и с императором Священной Римской империи. Было ли Русское государство самобытным политическим образованием или его создатели ориентировались на вполне конкретную, хорошо известную им модель? Поскольку обретению Великим княжеством Мос­ковским государственного суверенитета предше­ствовало несколько веков ордынской зависимости, то наибольшей популярностью пользуется версия о монгольских корнях российской государственности. Ее сторонников можно найти сейчас и среди либералов-западников, и среди консерваторов — защитников традиционных ценностей."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Почти полтора века назад, в 1870 году, известный историк и этнограф Н. И. Костомаров писал о происхождении власти московского самодержца: «старейший князь заменил собой хана со всеми его атрибутами верховного государя и собственника русской земли». Будучи человеком демократических взглядов, Костомаров возложил ответственность за установление ненавистного ему самодержавия на монгольских завоевателей. А вот в великодержавной и антизападной концепции «евразийцев» — течения, возникшего в среде русской эмиграции 1920-х годов, — Россия объявлялась наследницей Монгольской империи, а так называемое иго — не только несчастьем, но и хорошей школой для Московской Руси, школой государственности."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Но как только из области философских спекуляций мы переходим в сферу конкретно-исторических исследований, то сразу выясняется, что представление о Русском государстве как о «втором издании» Золотой Орды не находит опоры в имеющихся источниках. Насколько легковесными выглядят попытки обнаружить прототипы структур управления Московской Руси в государствах Чингисидов, можно судить по работе современного американского историка Дональда Островского. В книге «Московия и монголы» (1998) и в предшествовавших ей статьях Островски утверждал, что московские князья XIV века, часто бывая в Орде, воспроизвели у себя виденную там систему управления. Так, дворскому при великокняжеском дворе, по мнению американского историка, соответствовал визирь при дворе сарайского хана, московскому тысяцкому— беклярибек, стоявший во главе армии и руководивший дипломатией, а боярам, входившим в дум у при великом князе, — карачи-беи, заседавшие в ханском совете."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В своей рецензии на книгу Островского его соотечественник Чарльз Хальперин справедливо указал на уязвимость приведенной аргументации: московский дворский по своему статусу и функциям никак не соответствовал визирю в исламских государствах; полномочия тысяцкого и беклярибека не вполне ясны из имеющихся источников, поэтому получается уравнение с двумя неизвестными; наконец, боярская дума при московском князе ни по численности, ни по принципам комплектования не соответствовала совету карачи-беев, которых всегда было четверо (за этим числом скрывались космологические представления)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "К этим критическим замечаниям можно добавить, что факт заимствования — при отсутствии прямых указаний источников — никак не может быть установлен дедуктивным путем, ведь история сугубо эмпирическая наука— это не математика! Между тем единственным логическим основанием приведенных выше спекуляций Островского является его убежденность в том, что во всех улусах огромной Монгольской империи управление строилось на одних и тех же принципах. Более того, историк явно модернизирует московские политические реалии XIV века, полагая, что князь того времени, словно Петр Великий через три с лишним столетия, мог сознательно вводить у себя органы управления, виденные им при дворе другого правителя."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Не более убедительны и попытки другого американского историка, Ярослава Пеленского, найти прообраз московских (так называемых земских) соборов в монголо-тюркском курултае, а прототип московского поместья — в казанском союргале (условном земельном владении). Созывавшиеся царями в XVI-XVII веках соборы, в которых наряду с церковными иерархами и думными чинами участвовали представители дворянства и городской верхушки, не имели ничего общего с курултаями — съездами родовой знати у кочевых народов. А поместная система, получившая развитие в Московском государстве с конца XV века, после присоединения Великого Новгорода с его обширными владениями, генетически никак не была связана с земельными порядками в Казанском ханстве, покоренном Иваном Грозным в 1552 году. Таким образом, внешнее подобие и поверхностные аналогии не могут служить надежным ориентиром в поиске источника институциональных заимствований."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Если суммировать все, что сегодня известно по упомянутой выше проблеме, то нужно признать, что московские князья (а впоследствии цари) не копировали монгольские порядки и никогда не претендовали на наследие Золотой Орды. Припомним обращенные к Ивану III гневные слова архиепископа Вассиана Рыло, призывавшего великого князя не повиноваться богомерзкому и самозваному царю — хану Ахмату: мог ли православный государь подражать обычаям сарайских правителей, от власти которых он с таким трудом освободился?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "О притязаниях главы Московского государства можно судить по генеалогической легенде, так называемому «Сказанию о князьях владимирских» (датируемому обычно первой четвертью XVI века), в котором род Рюриковичей, а значит, и московских великих князей, возводился к самому римскому императору Августу! Тем самым заявлялись претензии московских государей на достойное место среди европейских монархов. Кроме того, великие князья, начиная с Ивана III, претендовали на все русские земли, некогда находившиеся под властью их предков — киевских князей. Но наследниками Чингисхана или Золотой Орды они, вопреки мнению прежних и нынешних евразийцев, никогда"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "себя не ощущали."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Остается, однако, еще одна теоретическая возможность: когда-то введенные на Руси степными завоевателями порядки могли сохраняться еще какое-то время и после обретения Москвой государственного суверенитета. Действительно, два с лишним века монгольского владычества не могли пройти бесследно; эти следы до сих пор заметны в языке: такие слова, как «деньга», «тамга» (печать, а также торговая пошлина— отсюда наше слово «таможня»), «казна» имеют тюркские корни и указывают на финансовую сферу, в которой контакты Руси с Ордой были весьма интенсивны. Как известно, покоренные в середине XIII века русские земли были обложены данью, которая взималась монголами на основе проведенных ими в ряде городов поголовных переписей. В начале XIV века сбор дани был передан русским князьям, которые доставляли ее в Орду. Тогда же началась адаптация монгольской системы налогообложения к местным условиям. По-видимому, каждый князь самостоятельно проводил перепись в своих владениях с целью сбора ордынского «выхода» (дани); переписи не охватывали всего населения: духовенство вместе с работавшими на их землях людьми было освобождено от податей. Таким образом, централизованного и систематического налогового учета не велось."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "По наблюдениям исследователей, важные перемены в этой системе наметились около середины XV века: во-первых, наряду с поголовным описанием появилось поземельное, его единицей стала соха; во-вторых, с 1460-х годов упоминаются писцовые книги некоторых уездов. Постепенно система налогообложения трансформировалась настолько, что к концу XV века она уже ничем не напоминала монгольскую: ее основу составили регулярные и проводившиеся по единым принципам описания, охватившие в 1490-1500-х годах всю страну. Результаты описаний тщательно фиксировались в писцовых книгах по каждому уезду, хранившихся у великокняжеских дьяков в Москве. Налогообложение окончательно стало поземельным."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Еще одна сфера, в которой длительное влияние монголов совершенно неоспоримо, — это военное дело; не случайно многие предметы снаряжения русских воинов еще и в XVI-XVII веках носили монгольские или тюркские названия: «колчан», «саадак» (футляр для лука), «тегиляй» (стеганый доспех из толстого сукна), «бахтерец» (кольчато-пластинчатый доспех) и т. д. Сходной была и тактика, так что иностранные наблюдатели в XVI веке не видели разницы между московской конницей и татарской. Однако широкое внедрение с начала XVI века артиллерии, приглашение пушкарей и инженеров-фортификаторов из Западной Европы, а затем учреждение стрелецкого войска в 1550-х годах постепенно изменили облик русской армии. Поэтому можно сказать, что в военном деле, как и ранее в налогообложении, первоначальные монгольские образцы подверглись в Московском государстве значительной трансформации."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«По наследству» от монголов московским великим князьям досталась почтовая служба— ямская гоньба; она была встроена в централизованную систему нового государства: ямская повинность, т. е. обязанность поставлять подводы на ямские дворы, была возложена на крестьян. Наконец, за несколько столетий вынужденного общения с татарскими ханами и мурзами русские князья и бояре научились всем тонкостям степной дипломатии, и этот опыт был использован московскими правителями при выстраивании отношений с Крымом, Казанью, ногайцами и другими политическими образованиями, возникшими после распада Золотой Орды."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Если монгольское влияние постепенно затухало по мере развития Русского государства, то византийское, наоборот, возрастало. И в этом нельзя не увидеть парадокс: до завоевания Византии турками в 1453 году связи с нею осуществлялись главным образом по церковной линии (митрополия киевская и всея Руси была одной из многих епархий Константинопольского патриархата), а уже после того, как держава ромеев перестала существовать, ее имперский опыт оказался востребован в Москве."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Языковые заимствования указывают на раннее византийское влияние в сфере письменности и делопроизводства. Например, греческое слово «грамота» стало на Руси родовым обозначением для официальных посланий и документов: в Московском государстве различались грамоты жалованные и указные, правые и бессудные, кормленые и т. д. Вероятно, проводником этого влияния первоначально выступало духовенство: показательно, в частности, что для обозначения писца, а затем (со второй половины X V века) канцелярского служителя более высокого ранга использовалось слово «дьяк», т. е., по сути, чуть измененная форма греческо­го «служитель», обозначавшего младший церковный сан (дьякон)."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Надо признать, впрочем, что мы плохо представляем себе начальный этап развития делопроизводства в Московской Руси. Некоторые исследователи полагают, что форма свитка, или столбца, в которой хранились пространные документы в московских приказах (каждый следующий лист подклеивался к нижнему краю предыдущего, и потом все они сворачивались в рулон), имела центральноазиатское происхождение. Однако многое здесь остается неясным. Можно заметить, например, что в рулонах (свитках) хранились документы и в некоторых других средневековых канцеляриях, в частности в канцелярии английских королей, хотя монгольские завоеватели, как известно, так и не добрались до Британских островов."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Вторая волна византийского влияния в Московской Руси пришлась на конец XV и XVI век, когда сама Византия давно уже была поглощена Османской империей. На этот раз заимствования были «точечными» и целенаправленными; они призваны были повысить престиж православного государя всея Руси и в первую очередь коснулись придворных церемоний. В 1498 году по воле Ивана III состоялась коронация его внука — князя Дмитрия Ивановича; сохранившееся описание этого обряда (так называемый «чин венчания») обнаруживает несомненное византийское влияние. Исследовавший этот вопрос еще в 1901 году В. И. Савва пришел к выводу, что при разработке сценария коронации Дмитрия-внука был использован чин венчания не самого византийского императора, а так называемая «кесарева хиротония» (рукоположение): титул кесаря в Византии часто давался наследникам и вообще родственникам императора."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Чин венчания Дмитрия-внука был положен в основу коронации Ивана IV, ставшего в январе 1547 года первым русским царем, но и после этого обряд венчания на царство продолжал дополняться и усложняться. Посильную помощь в этой работе оказали греческие церковные иерархи, приславшие в Москву в 1561 году книгу с описанием коронаций византийских императоров. Венчание на царство Федора Ивановича (сына Ивана Грозного) в мае 1584 года затмило своей пышностью все предыдущие подобные церемонии; в тот раз впервые коронация русского государя сопровождалась миропомазанием, причем, в отличие от соответствующего византийского обряда, оно совершалось после венчания (т. е. возложения царского венца), а не предшествовало ему."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Еще одним новшеством, пришедшим в кремлевские палаты из Византии, стали смотрины царских невест. Впервые эта церемония была проведена в 1505 году, и тогда великий князь Василий III выбрал себе в жены Соломонию Сабурову. По свидетельству австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в Москве через десять лет после этого события, совет провести смотрины подал государю Юрий Траханиот (греки Траханиоты прибыли в свите царевны Софьи Палеолог, вышедшей в 1472 году замуж за Ивана III): он надеялся стать тестем великого князя, выдав за него свою родственницу, но просчитался. Интересно, что в самой Византии обычай выбора императором невесты из нескольких претенденток существовал в VIII веке и впоследствии был прочно забыт; сведения о нем сохранились в средневековых хрониках. Таким образом, в Москве возродили не просто чужеземный, а давно умерший обычай, о котором можно было судить только по книгам. Тем не менее совет лукавого грека пришелся ко двору, и смотрины невест проводились в Кремле до самого конца XVII века."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Итак, на вопрос, вынесенный в название, следует ответить отрицательно: Московское государство не было подобием ни Золотой Орды, ни Византии; московские великие князья и цари не претендовали на наследие хана Батыя или императора Константина, хотя во время придворных церемоний русский государь и пытался подражать византийским басилевсам. При этом в процессе формирования российской государственности адаптировались некоторые институты, оставшиеся от монгольского владычества, и заимствовались или даже воссоздавались кое-какие византийские традиции."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Литература:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Кром М. М. Рождение государства: Московская Русь XV-XVI веков. "}], "attributes": []}], "selectedRange": [2, 2]}