09 апр 2023 · 06:00
{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Русь карта тверь.jpg", "filesize": 224612, "height": 767, "pic_id": 512532, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/04/07/%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%8C_%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B0_%D1%82%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%8C.jpeg", "width": 1024}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "На территории Восточной Европы, с одной стороны, складывалось новое политическое деление, возникали крупные политические объединения, отдельные восточнославянские «земли», ранее самостоятельные, вливались в их состав, соединяясь в ряде случаев в одно целое с территориями, заселенными неславянскими этносами. Какие представления о политическом делении восточных славян сложились к концу XIV в.?"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Внимательнее присмотримся к способу использования понятия «Русь» и производных от него в северо-восточном летописании, отразившемся в летописных памятниках начала XV в. Особое внимание привлекают две летописные записи о вокняжении и смерти Ивана Калиты. В первой из них говорится, что после того как Иван Данилович «седе... на великом княжении всея Руси... престаша погании воевать Русскую землю», а во второй отмечено, что покойного князя оплакивали «вси мужи москвичи... и весь мир христианьскы и вся земля Роусская, оставше своего господаря». При строгом подходе эти записи, сделанные не при Калите, а значительно позже..., допускают двоякое толкование: эти формулировки отражают притязания московских князей на верховную власть над «всей Русью» — всей этнической территорией восточных славян; «Русская земля» в этих текстах отождествляется с Владимирским Великим княжением, главой которого был Иван Калита. Уже одна из особенностей первой из записей говорит в пользу второго понимания: «поганые» после вокняжения Калиты перестали нападать на территорию Владимирского Великого княжения, а на «русские» земли, подчинившиеся Литве, они продолжали совершать походы и посылали в походы против них своих вассалов — «русских» князей."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Такой вывод можно подкрепить дополнительными наблюдениями над рядом формул, употреблявшихся в летописных записях. Так, выражение «вси князи Роусьскыи» здесь систематически использовалось для обозначения совокупности князей, правивших в Северо-Восточной Руси. В рассказе о походе Дмитрия Донского на Тверь в 1375 г. читаем, что он выступил в поход, «собрав всю силу русских городов и со всеми князми рускими совокупяся». В рассказах о походах войск Мамая на Русь в 1378 и 1380 гг. повторяется, что татары хотели напасть «на князя великаго Дмитрея Ивановича и на всю землю Русскую». «Русские земли» в составе Великого княжества Литовского в обоих случаях не были объектом татарского нападения, а в 1380 г. великий князь литовский являлся даже союзником татарского хана. Очевидно, что и здесь «вся земля Русская» отождествляется с Великим княжением Владимирским. Центр этого княжения, Владимир, становился соответственно центром «Русской земли». Неизвестный автор написанной в конце первого десятилетия XV в. «Повести о Едигее» так и писал, что Владимир — это «стол земля Русскыя, в нем же и князи велиции Русстии первоседание и стол земля Русскыя приемлють»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Такое понимание накладывало отпечаток и на освещение событий прошлого. Так, в Кратком московском летописце, сохранившемся в сборнике статей, сопровождающим текст Новгородской I летописи младшего извода, о поездке Андрея Боголюбского, уехавшего с иконой Богородицы вопреки воле отца из Киева во Владимир на Клязьме, сказано, что он отправился в путь «без отчя повеления и поеха на Русскую землю», а ниже об Иване Калите сказано, что хан «его пожаловал и дал ему княжение великое над всею Русскою землею, яко же и праотець его великий Всеволод — Дмитрии Юрьевич». Великое княжение Владимирское здесь не только отождествлено с «Русской землей», но и четко противопоставлено другим частям Древней Руси, которые «Русской землей» не являются."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Все эти тексты возникли в среде, тесно связанной с Москвой и ее политическими интересами, даже в том случае, когда (как в «Повести о Едигее») политика конкретного великого князя вызывала беспокойство. Поэтому важно было бы установить, можно ли обнаружить такое понимание термина «Русская земля» в памятниках летописания, связанных с другими центрами Северной Руси — Тверью, Новгородом, Псковом. Тверская летописная традиция XIV—XV вв. отразилась в ряде текстов, соединенных с другими летописными текстами, но текстологический анализ, проведенный в работах А. Н. Насонова, позволяет ее выделить."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Ряд наблюдений дают возможность сделать уже записи о связанных с Тверью событиях 1327—1328 гг. Здесь приводятся слова советников хана: «Аще непогубиши князя Александра и всех князий Роусскых, то не имаши власти над ними». Александр Михайлович тверской был главой именно Владимирского Великого княжения, и именно его территории касались действия, предпринятые затем ханом. Далее говорится о том, что князь Александр, спасаясь от татар, ушел во Псков, «оставль княжение роуское». Как представляли себе в Твери границы «Русской земли» позволяет выяснить текст «Предисловия летописца княжения Тферскаго», сохранившийся в составе так называемого «Тверского сборника». Отметив, что Александр Михайлович, как и его отец, владел «Русской землей», летописец далее очертил ее границы — «владеющу землею Рускою, Володимером и Великим Новым городом и всею страною до моря Варяжского и пакы Новымгородом Нижним и до предел Измаилтескых». Очевидно, что границы «Русской земли» в этом тексте полностью совпадают с границами Великого княжения Владимирского."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В Новгородской I летописи младшего извода обнаруживаются в несколько измененном виде формулы, характерные для московского летописания, например, известие под 1375 г. о том, что Дмитрий Донской ходил на Тверь «со всеми князьми и со всею силою рускою». В более поздних известиях читаем, что Витовт «хотел пленити Рускую землю» и что в 1432 г. Василию Васильевичу «дате княжение великое... на всей Рускои земли». Сходную картину обнаруживаем и в псковском летописании, где читается своя версия рассказа о событиях 1327 г. в Твери: выступившие против Александра тверского «русские князья» против него «подъяша всю землю Рускую». В 1380 г. «князь великий Дмитрии и вся князи рускыя бишася с татары за Доном»; в 1409 г. «князь великий Василеи, подъем всю Рускую землю и поиде на тестя своего Витовта»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Таким образом, отождествление «Русской земли», в которой правят «русские князья», с землями Северной Руси — территорией Владимирского Великого княжения следует рассматривать, как явление характерное, по крайней мере, для образованной элиты общества всего этого региона. Важно отметить, что появление данного представления значительно опередило по времени политическое объединение будущей Великороссии в одном государстве — Российском."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "При изучении интересующего нас процесса — постепенного изменения представлений отдельных частей восточного славянства о себе и других группировках восточных славян — важно проанализировать, какими чертами наделен в рассматриваемом круге памятников образ «Литовской земли», «Литвы»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Анализ «Списка русских городов» показал, что еще и в конце XIV в. Великое княжество Литовское не воспринималось в кругах близких к митрополии как нечто единое: наряду с «Литовской землей», здесь выделялись земли «Киевская» и «Волынская». Подобные представления были не чужды и составителям летописных сводов, создававшихся на Севере Руси в первой половине XV в., а, вероятно, и их источникам. Так, в Псковской I летописи читаем, что Ольгерд в 1341 г. привел с собой во Псков «моужии своих литовков и мужии видьблян», под 1343 г. здесь же упоминается «гость псковский в Полтеске или в Литве». Таким образом, даже в рамках «литовских градов» «Списка» севернорусские современники отличали собственно «Литву» и русские земли, в состав «Литвы» не входившие. С этими свидетельствами следует сопоставить запись в Новгородской I летописи под 1335 г.: «Бысть пожар в Руси: погоре город Москва, Вологда, Витебьско». Здесь Витебск — один из городов «Литовской земли» — рассматривается как часть «Руси», подобно Москве или Вологде. Сходные высказывания можно встретить и позже. Так, автор «Повести о Едигее» отметил, что во время описываемых им событий Витовт владел «всею землею Киевскою и Литовъскою». Во Псковской II летописи под 1422 г. указывалось, что псковские послы, не застав Витовта в «Литовской земли», поехали «за Киев в Луческ великый»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Однако таких высказываний не столь много и их можно обнаружить главным образом в новгородском и псковском летописании. Главная же тенденция, нашедшая свое отражение прежде всего в московском летописании, носила иной характер—генерализирующий, когда Великое княжество Литовское отождествлялось с Литвой, его войска — с «Литовской ратью», города и волости, входящие в состав этого государства, именовались «литовскими» и т. д. Примеры такого расширительного использования соответствующей терминологии столь многочисленны, что не могут быть приведены все. Остановимся лишь на наиболее показательных. Так, в некоторых летописях помещены подробные рассказы о битве войск Великого княжества с татарами на реке Ворскле в 1399 г. В Новгородской I летописи читаем, что «по грехом случися горе немалое литовским детем... воевод и Литвы многое множество ту костью падоша». В Псковской II летописи также констатируется, что в битве «побиша множество литовских князей и панов». Особенно интересно свидетельство Новгородской IV — Софийской I летописей, в котором подробно перечислялись представители разных этносов в составе армии Витовта: «Литва, и Немци, Ляхи, Жемоть, Тотарове, и Волохы, и Подоляне». Как видим, за исключением жемайтов и несколько загадочных «подолян», все остальное население Великого княжества обозначено здесь термином «Литва»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "То же наблюдаем и в известиях, касающихся столкновений между Великим княжеством Литовским и Орденом. Примером может служить запись в Новгородской I летописи о «великой войне» с Орденом в 1410—1411 гг.: «Бысть тое осени Ляхом и Литве 3 побоища с Немци»... Хотя в этих войнах с Орденом из числа жителей Великого княжества участвовали отнюдь не только представители литовского этноса, войско Витовта обозначается и здесь термином «Литва». Обозначение всех жителей Великого княжества термином «Литва» имело место и при описании конфликтов между этим государством и севернорусскими княжествами. В условиях отождествления территории Владимирского княжения с «Русской землей» конфликт приобретал под пером летописцев характер противостояния между «Русью» и «Литвой»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Уже в записи Новгородской I летописи о битве на Ворскле, цитированной выше, указывалось, что поражение Витовта было карой за то, что он «хотел пленити Рускую землю». Наиболее ярко такая тенденция выступает в летописных описаниях войны князей Северо-Восточной Руси с Витовтом в 1406—1409 гг. Как отмечено в Псковской I летописи, «князь великий Василей, подъем всю Рускую землю... а князь Витовт, подъем всю Литовскую землю, и поиде противу». Еще более выразительно свидетельство «Тверского сборника»: «Прииде зловернии Витовт на усть Угры с силою Литовскою и Немецкою и Ляцкою, князь же великий Василей Дмитриевича поиде противу с своею братией и со всеми князми Рускыми и со всею силою Рускою». Свидетельства этих источников показывают, что и в данном случае речь идет не о специфически московской точке зрения, а о позиции, характерной для сознания образованного общества всего севернорусского региона."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Отождествление Севера Руси с «Русской землей», а русских земель под властью литовских князей с «Литвой» влекло за собой определенные последствия. В XIII в. и в северно- и в южнорусском летописании сложилось устойчивое представление о «литовцах», «литве» как язычниках — «поганых», нападающих на православных «русских». Этот стереотип устойчиво сохранялся в московском летописании XIV в. Например, в описании осады Москвы войсками Ольгерда в 1368 г. подчеркивалось, что он «многы церкви и многы монастыри пожегл» и «много христиан посече». Так конфликт между Москвой и Литвой приобретал характер борьбы между «погаными» и христианами."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Подобное отношение обнаруживается не только в московском, но и в новгородском летописании. Когда в 1381 г. жители Полоцка «отложились» от Великого княжества и обратились за помощью к Новгороду, они сделали это, по словам летописца, «просяще помощи по крестьянству». Хотя в 1387 г. литовцы стали христианами, трактовка конфликтов между Великим княжеством Литовскими севернорусскими княжествами продолжала оставаться прежней. Так, в рассказе о войне между Витовтом и Псковом в 1406 г. псковский летописец приводит слова обращения псковичей к новгородцам: «Поидите, господа, с нами на Литву мстити крови християнския». Аналогичную картину находим в записях «Тверского сборника» о войне Витовта с княжествами Северо-Восточной Руси в 1406—1409 гг. Летописец цитирует слова московского князя, обращенные к тверскому: «Абы еси, брате, послал помощь христианом», и приводит ответ: «Князь же великый Иоан обеща ему помощь послати христианом»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В условиях, когда термин «Литва» все чаще распространялся на всю совокупность населения, подвластного литовским князьям, эти представления так или иначе должны были влиять на взаимоотношения между той частью прежней «Руси», которая объединилась в рамках «Русской земли», и той ее частью, которая вошла в состав «Литвы» и вместе с «погаными» воевала против «христиан»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Литература:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Флоря Б. Н. Исторические судьбы Руси и этническое самосознание восточных славян в XII—XV веках. "}], "attributes": []}], "selectedRange": [1, 1]}
Комментарии 19