В записках Самуэля Маскевича, гусара, принимавшего участие в самом первом во время Смуты походе на Москву, образ столицы очень широкий и всесторонний. С восхищением он рисует ее как огромный центр торговли: «описать всего невозможно, ибо лавок великое множество, целых 40 000 их имеется, и порядок в деле том таков, что товар каждый свое место имеет. Ремесленник самый малый и тот работу свою в лавке исполняет, даже цирюльник в лавке бреет». Сильное впечатление на солдата произвели укрепления Кремля и оборонительные сооружения Москвы. Особый респект у Маскевича вызывает литейное искусство: колокола на колокольне Ивана Великого, их необычный звон, «царь-колокол», что «отлит на удивление огромным», а также пушки, и прежде всего «царь-пушка»: «ибо когда я внутри нее сяду, то пядью от головы своей до края жерла не достану; а пахолики наши говари вали обыкновенно, что влезают они втроем внутрь пушки, в угол под запал самый, и там в карты играют». Заметим, правда, что описание это, конечно, не свободно от преувеличения.
Маскевич ведет счет церквям в Кремле и Китай-городе, с восхищением пишет о кремлевском дворце, особенно о тронном зале, украшенном фресками и обогреваемом при помощи «печи, что под полом находится, так что тепло из отверстий поступает». Не упускает он возможности высказать свою похвалу и московскому ремеслу: «Любого ремесла мастер здесь превосходный, хорош очень, и такой разумный, что хоть чего в жизни не то что не делал, а и не видел ни разу, но лишь один раз увидев, сделает так славно, будто бы вырос на этом, и особенно вещи турские, как то чолдары (шерстяные чепраки для коней), збруи, седла, сабли, вещи, золотом украшен ные, словно бы из Турции самой».
На цитированных нами страницах своих записок Маскевич предстает исключительно как интересующийся Востоком путешественник, интеллигентный и лишенный предубеждений. Приведенные выше его оценки являются редкостью в польских описаниях Московского государства. Его замечания можно было бы принять за выражение очарования простого провинциального шляхтича огромным городом, если бы не то обстоятельство, что автор был человеком образованным, быстро двигающимся по служебной лестнице, и доверенным лицом самого гетмана Жолкевского.
Правдивость этого мемуариста в отношении размеров и общего внешнего облика города подтверждает более позднее описание Якуба Собеского, которое относится к 1617 г., то есть уже ко времени после сожжения Москвы:
«Трудно здесь о положении и великолепии столицы не помянуть, что по двум сим причинам посреди красивейших на земле почитаться может... Вкруг нее, будто звезды какие, монастыри и церкви каменные со всех сторон сверкают... три стены и три города больших она в себе заключает: Белые стены, очень толстые, кои, пожалуй, добрую милю в окружности имеют; другая стена - Красная, так ее из-за того, что кирпичная, называют, а в ней город Китай-город; третья стена, в коей Кремль находится, - город, где одни цари живут. Все города эти как стены свои отдельные, так и башни и ворота имеют, множество в них монастырей и церквей каменных; а среди церквей и с позолоченными верхами имеются. Так я разумею, что трудно на свете такой город увидеть, чтоб еще пышнее и красивее при величине такой быть мог»
Это мнение светского человека, который перед тем, во время пятилетнего обучения за границей, посетил самые большие города Западной Европы. Маскевич же как нечто вполне обыденное резюмирует свое описание Москвы спокойным переходом к реляции о военных событиях 16-18 апреля 1611 г.: «А мы (т. е. польские солдаты) все же все то в три дня в пепел обратили, так что столь великие красоты города сего в кратчайший час исчезли».
Через иной «оптический прибор» смотрит на «стольный град Москву» Станислав Немоевский, который даже выделяет его достаточно обширное описание в особую часть своих записок. С высоты птичьего полета он показывает «Царьгород», Кремль и Китай-город. В Кремле Немоевский отмечает церковь Василия Блаженного (которую, впрочем, называет неверно) «о двух шатрах вполне чудно построенную», упоминает, что «церквей в городе, говорят, до 700, и меж ними немало неплохо построенных, на многих купола большие, обычно побеленной бляхой крытые, что морем из Неметчины доставляют», отмечает, что кремлевские храмы «золотом крыты..., что должно было стоить немало». Достойными внимания ему представляются «царь-пушка», другое «длинное и чудное» орудие, а также тронный зал и «Золотая палата».
Характерным для Немоевского является акцентирование недостатков материальной культуры Москвы; вновь в описании обращает на себя внимание повышенная частота употребления частицы «не»: «Город сам, хоть и огромный, но малолюдный... Нет в нем ни строений каменных ни домов, на улицу выходящих, вместо мостовых всюду доски да гати». В многочисленных лавках Китай-города «материй шелковых мало, кож - также», а у купцов в подвалах вместо вина мемуарист находит водку и пиво («квас»). Разочарование у эстета вызывает наличие в Кремле деревянных построек, которые располагаются рядом с дворцом, «там и тут без всякого порядка скученные». Крайне осторожен Немоевский при определении числа жителей Москвы (вслед за Поссевино он повторяет недостоверное известие о 30 тысячах горожан) и в характеристике ее обороноспособности: «так они дело представляют, что пушками город хорошо снабжен».
Плодом предпочитаемой автором стратегии умаления города стало своеобразное прозаическое похвальное слово, которое трудно отнести к разряду обычного «похвального слова городу». Глаз Немоевского не критично, а критикански ищет слабых сторон столицы того государства, в котором автор провел более двух лет в плену. Не исключено, что дополнительной причиной его брюзжания стал тот факт, что во время кровавого переворота 1606 г. он лишился ларца с драгоценностями, принадлежавшими принцессе Анне Ваза.
Литература:
Хемперек Д. Великая Смута в польской литературе начала XVII в.: образ Московского государства и его жителей.
{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "польша12.jpg", "filesize": 124320, "height": 400, "pic_id": 455874, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/03/03/%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B012.jpeg", "width": 600}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В записках Самуэля Маскевича, гусара, принимавшего участие в самом первом во время Смуты походе на Москву, образ столицы очень широкий и всесторонний. С восхищением он рисует ее как огромный центр торговли: «описать всего невозможно, ибо лавок великое множество, целых 40 000 их имеется, и порядок в деле том таков, что товар каждый свое место имеет. Ремесленник самый малый и тот работу свою в лавке исполняет, даже цирюльник в лавке бреет». Сильное впечатление на солдата произвели укрепления Кремля и оборонительные сооружения Москвы. Особый респект у Маскевича вызывает литейное искусство: колокола на колокольне Ивана Великого, их необычный звон, «царь-колокол», что «отлит на удивление огромным», а также пушки, и прежде всего «царь-пушка»: «ибо когда я внутри нее сяду, то пядью от головы своей до края жерла не достану; а пахолики наши говари вали обыкновенно, что влезают они втроем внутрь пушки, в угол под запал самый, и там в карты играют». Заметим, правда, что описание это, конечно, не свободно от преувеличения."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Маскевич ведет счет церквям в Кремле и Китай-городе, с восхищением пишет о кремлевском дворце, особенно о тронном зале, украшенном фресками и обогреваемом при помощи «печи, что под полом находится, так что тепло из отверстий поступает». Не упускает он возможности высказать свою похвалу и московскому ремеслу: «Любого ремесла мастер здесь превосходный, хорош очень, и такой разумный, что хоть чего в жизни не то что не делал, а и не видел ни разу, но лишь один раз увидев, сделает так славно, будто бы вырос на этом, и особенно вещи турские, как то чолдары (шерстяные чепраки для коней), збруи, седла, сабли, вещи, золотом украшен ные, словно бы из Турции самой»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "На цитированных нами страницах своих записок Маскевич предстает исключительно как интересующийся Востоком путешественник, интеллигентный и лишенный предубеждений. Приведенные выше его оценки являются редкостью в польских описаниях Московского государства. Его замечания можно было бы принять за выражение очарования простого провинциального шляхтича огромным городом, если бы не то обстоятельство, что автор был человеком образованным, быстро двигающимся по служебной лестнице, и доверенным лицом самого гетмана Жолкевского."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Правдивость этого мемуариста в отношении размеров и общего внешнего облика города подтверждает более позднее описание Якуба Собеского, которое относится к 1617 г., то есть уже ко времени после сожжения Москвы:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Трудно здесь о положении и великолепии столицы не помянуть, что по двум сим причинам посреди красивейших на земле почитаться может... Вкруг нее, будто звезды какие, монастыри и церкви каменные со всех сторон сверкают... три стены и три города больших она в себе заключает: Белые стены, очень толстые, кои, пожалуй, добрую милю в окружности имеют; другая стена - Красная, так ее из-за того, что кирпичная, называют, а в ней город Китай-город; третья стена, в коей Кремль находится, - город, где одни цари живут. Все города эти как стены свои отдельные, так и башни и ворота имеют, множество в них монастырей и церквей каменных; а среди церквей и с позолоченными верхами имеются. Так я разумею, что трудно на свете такой город увидеть, чтоб еще пышнее и красивее при величине такой быть мог» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Это мнение светского человека, который перед тем, во время пятилетнего обучения за границей, посетил самые большие города Западной Европы. Маскевич же как нечто вполне обыденное резюмирует свое описание Москвы спокойным переходом к реляции о военных событиях 16-18 апреля 1611 г.: «А мы (т. е. польские солдаты) все же все то в три дня в пепел обратили, так что столь великие красоты города сего в кратчайший час исчезли»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Через иной «оптический прибор» смотрит на «стольный град Москву» Станислав Немоевский, который даже выделяет его достаточно обширное описание в особую часть своих записок. С высоты птичьего полета он показывает «Царьгород», Кремль и Китай-город. В Кремле Немоевский отмечает церковь Василия Блаженного (которую, впрочем, называет неверно) «о двух шатрах вполне чудно построенную», упоминает, что «церквей в городе, говорят, до 700, и меж ними немало неплохо построенных, на многих купола большие, обычно побеленной бляхой крытые, что морем из Неметчины доставляют», отмечает, что кремлевские храмы «золотом крыты..., что должно было стоить немало». Достойными внимания ему представляются «царь-пушка», другое «длинное и чудное» орудие, а также тронный зал и «Золотая палата»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Характерным для Немоевского является акцентирование недостатков материальной культуры Москвы; вновь в описании обращает на себя внимание повышенная частота употребления частицы «не»: «Город сам, хоть и огромный, но малолюдный... Нет в нем ни строений каменных ни домов, на улицу выходящих, вместо мостовых всюду доски да гати». В многочисленных лавках Китай-города «материй шелковых мало, кож - также», а у купцов в подвалах вместо вина мемуарист находит водку и пиво («квас»). Разочарование у эстета вызывает наличие в Кремле деревянных построек, которые располагаются рядом с дворцом, «там и тут без всякого порядка скученные». Крайне осторожен Немоевский при определении числа жителей Москвы (вслед за Поссевино он повторяет недостоверное известие о 30 тысячах горожан) и в характеристике ее обороноспособности: «так они дело представляют, что пушками город хорошо снабжен»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Плодом предпочитаемой автором стратегии умаления города стало своеобразное прозаическое похвальное слово, которое трудно отнести к разряду обычного «похвального слова городу». Глаз Немоевского не критично, а критикански ищет слабых сторон столицы того государства, в котором автор провел более двух лет в плену. Не исключено, что дополнительной причиной его брюзжания стал тот факт, что во время кровавого переворота 1606 г. он лишился ларца с драгоценностями, принадлежавшими принцессе Анне Ваза."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Литература:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Хемперек Д. Великая Смута в польской литературе начала XVII в.: образ Московского государства и его жителей. "}], "attributes": []}], "selectedRange": [1, 1]}
Комментарии 5