22 мар 2023 · 08:05
{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "дуэль1.jpg", "filesize": 15326, "height": 360, "pic_id": 477922, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/03/17/%D0%B4%D1%83%D1%8D%D0%BB%D1%8C1.jpeg", "width": 480}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Летний день 6 июня 1637 г. клонился к вечеру. На Бронной слободе в Москве (где ныне Большая и Малая Бронные улицы), в тихом переулке с поэтичным названием Старые Палачи (ныне — Палашевский переулок) прохожих было совсем не видать. Жена одного из горожан, Томилы Сенника, как она сама вспоминала, «поранее вечерни» копалась в огороде, когда услыхала на улице громкую немецкую ругань и шум драки. Прильнув к частоколу, она увидела, как из ворот соседа напротив, мастера-серебряника Генриха Арнса, выскочили его постоялец, сержант Петр Фальк, и другой сержант, Григорий — Томас Грельс (русские обычно звали его Григорий Томосов). «А у них де в руках по шпаге наголо, и вышед, начали шурмовать (т. е. фехтовать), и перед вороты... Григорий ударил шпагою по руке Петра Фалька, и Петр де Фальк поколол Григорья до смерти», — рассказывала эта единственная свидетельница."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Когда на шум сбежались окрестные жители, они увидели, что «Григорей Томосов лежит против Индрикова двора серебряника мертв». Убийца не прятался, видимо стоял рядом. Генрих Арнс послал свою служанку Ульянку за друзьями Грельса, жившими на Петровке. Вскоре они подошли — служилые иноземцы Михаиле Цыпр, Юрий Пороцкий, Генрих Дал. Попросив соседей быть свидетелями, они задержали Фалька, положили тело на телегу, и посадив туда же Анну, жену Фалька, поехали в Иноземский приказ, ведавший службой и судом иностранных наемников."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В то время в Москве жило уже довольно много иноземцев, причем пока еще не в отдельной слободе, а по всему городу. Среди них больше всего было военных наемников (это характерная особенность всех европейских армий того времени). Россия только что проиграла войну с Польшей за Смоленск. После войны началось формирование «полков нового строя», для чего активно нанимались иностранные офицеры и солдаты. Комплектовались даже целые национальные отряды. В документах того времени сохранились сведения об «англицких», «греческих», «немецких», «волошских» и даже «шкотских» и «ирлянских» ротах на русской службе."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Поединки в этой среде были в обычае. Во время осады Смоленска полковник Лесли в ссоре застрелил полковника Сандерсона; через десять лет, в 1643 г., сержант Седлинд заколол в Москве на дуэли золотых дел мастера Томсона и... женился на его вдове. Генерал Патрик Гордон в своем дневнике (а вел он его все 38 лет службы в России) отмечал, что, например, в октябре 1662 г. полковник Штрассбург заколол на дуэли полковника Литскина, а в декабре в Москве решили драться офицеры Мевс и Бурнат, но Гордон их помирил; рассказал он и о своей дуэли: у него же на пирушке поссорился с ним майор Монтгомери; наутро стрелялись на пистолетах, верхами; оба промазали и, спешившись, вынули шпаги, но секунданты заметили, что оружие разного типа и отложили поединок, а назавтра их помирили."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Итак, к вечеру 6 июня у ворот Иноземского приказа появилась странная процессия — три обвинителя привезли телегу, а на ней — «... того Григорья положа на телеге, а Фалькова Петрова жена Анна тут же сидит на той телеге...» Привели они и самого Фалька. Князь Иван Борисович Черкасский, начальник приказа, велел дьяку Василию Ртищеву снять первые показания — «расспросные речи». Михайло Цыпр с товарищами заявили, что, по их сведениям, «Петр Фальк заложил у того Григорья карабин в дву рублех и тот де Григорей учал у того Петра просить по закладу денег, и тот Петр за то ево, Григорья, пьян проколол шпагою до смерти». Анна, жена Фалька, показывала иное: «пришел к мужу ее на двор сержант Григорей, и учал с тем Петром шуметь и бранитца, и браняся де пошли они за ворота, и учали позыватца на поединок, и она де Анна от того де их поединку унимала на своем дворе, и они де з двора сшед промеж собою пошли на поединок. И муж де ее тово Григорья поколол до смерти, а за што у них была брань и драка, тово она не ведает, и рознимав их, ушла от них у себя на дворе в баню». Приказный дьяк безмятежно зафиксировал, вероятно, сбивчивую взволнованную речь женщины, которая еще недавно металась между двумя разъяренными машущими шпагами мужчинами."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Допросили и виновника. Он через переводчика показал: «пришол де к нему на двор тот немчин Григорей насилством и учал ево бить по щекам и жену ево бранить всякими позорными бранми, и учал тово Петра тот Григорей звать на поединок, пьян же, и он же Петр, вышед из двора на улицу в переулок, что в Старых Полачах за Тверскими вороты, на поединке поколол ево в груди против сердца, и он от тое раны умер, а заколол ево не умышленьем, на поединке со пьяна»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Дело осложнилось. Поединок никогда не признавался русским уголовным правом, даже тогда, когда он уже вошел в дворянский быт. Впрочем, и в XVII, и в XIX столетиях власти часто смотрели на это сквозь пальцы, тем более, что речь шла об иноземцах и их обычаях. Однако в данном случае имело место убийство заимодавца — прямое уголовное преступление."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Через день, 8 июля, князь Черкасский передал дело в другое ведомство — в Приказ сбора ратных людей, в ведении которого, очевидно, находился сержант Фальк — приказ этот занимался комплектованием полков (Фальк, наверное, еще не был назначен). У начальника приказа, боярина Ивана Петровича Шереметева сержант признался, что «карабин де ево у нево, у Григорья Томосова, в закладе, есть», но утверждал, что «поколол де ево не за карабин», а «на поединке со пьяна», добавив ряд колоритных деталей — приходил к нему Григорий «пьян ко двору трижды, и бил ево шпагою и крыжом (т. е. эфесом), по голове трижды и звал на поединок»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Историей заинтересовался сам царь Михаил Федорович; она была ему «чтена» и он велел 13 июня все перепроверить: «послать обыскать окольными людьми, где у них учинилась драка, на улице или у ково во дворе, по каково время видели их, ввечеру или в ночи?» Опрошено было 24 человека, но безрезультатно. Единственная сторонняя свидетельница, жена Томилы Сенника, с которой мы начали рассказ, не понимала по-немецки, но припомнила, что о долге в два рубля слыхала от своей соседки — тещи Петра Фалька. Последнее дает основание предположить, что Фальк был человеком молодым и женился недавно — он еще не знал русского, нет в деле и названия его полка. Анна, жена его, также была иноземкой (иначе Фальку пришлось бы принять православие), но из обрусевшей семьи, поскольку и она и ее мать говорили по-русски."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Два рубля были тогда солидной суммой; ведь годовой оклад такого как Петр рядового иноземного воина в тридцатые годы XVII в. составлял 15-25 рублей (в военное время, правда, платили больше, а иноземный офицер-дворянин мог получить и поместье). Обвинение в убийстве заимодавца позволяло применить к посаженному «за приставы» Фальку пытку. Скорее всего Фалька подымали на дыбу: 3 сентября 1639 года «по государеву цареву... указу... боярин Иван Петрович... немчина Петра Фалька у пытки роспрашивал... и немчин Петр... пытан, и с пытки говорил те же речи, что и в роспросе, у пытки, а иного ничего не говорил»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В застенке несчастный который раз пытался доказать, что «убил он... не умышленьем и ни по чьему наученью без хитрости со пьяна, не ведая государского указу, чая как и в их землях вызываются на поединок». Но обычаи в «их землях», здесь были не в указ, а вот обвинителей — Михаила Цыпра с товарищи по указу государя (которому 18 ноября опять докладывали дело), допросили, нет ли у них какой вражды или тяжбы с Фальком? Они отрицали. Из тюрьмы Фальк слал жалобные челобитные:"}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "«Царю государю Михаилу Федоровичу... бьет челом бедной и заключенной иноземец сержант Петрушка Фалк... В прошлом, государь, году пришол ко мне... Томос Грельс пьян, и учал меня лаять матерны и всякою неподобною лаею, и учал меня вызывать на поединок, и ударил меня шпагой по уху, и я тем ухом не слышу. И я, холоп твой, не стерпя тово позору и побои вышел за ворота на улицу, и он погнался за мною, и хотел меня сколоть шпагою. И я... от нево оборонясь, и он набежал на мою шпагу и накололся, от того ему смерть случилась. И в том я, холоп твой, пытан накрепко, и посажен в чепь и в железа, и твоего царского жалованья корму не дают мне седмой месяц. И с тех мест (т. е. пор) по ся место сижу в заключенье, со всяческие нужи вконец погиб». Отчаявшись, Фальк взывал: «вели, государь, меня крестить в православную крестьянскую веру, чтоб мне, бедному холопу твоему, сидя в чепи и в железах в неверии голодною смертью не умереть»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Бросается в глаза простодушие этой просьбы, основанной на известном обычае заметного смягчения наказания иноверцу, принявшему православие — неясно, чего больше страшится узник — умереть «в неверии» или «голодной смертью». Решения почему-то не последовало, хотя, судя по пометам на челобитных, государь дважды, 25 и 28 ноября, приказывал докладывать себе дело. Прошло еще полтора года: о злосчастном дуэлянте, похоже, забыли. Точку в его печальной судьбе ставит челобитная тюремного пристава Уварки Бурсукова, поступившая в приказ в марте 1642 г.: «... дан был мне... за приставы немчин Петр Фальк в убивственном деле. И в нынешнем во сто пятидесятом году на масленой недели в четверг в ночь тот немчин Петр Фальк умер...» "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Так завершилось одно из первых в отечественной истории столкновений «невольника чести» с набиравшей мощь бюрократической машиной. Впереди еще очень многое — и укрепление самосознания русского дворянства в ходе борьбы за политические права (а также за окончательное закрепощение крестьян), и отмена местничества, изжившего себя даже для аристократов, и перенимание западных манер, не во всем одобрявшееся даже Петром: обнаружив, что его гардемарины в Голландии и Венеции не только штудируют навигацию, но и лихо рубятся на дуэлях, царь вставил кары за дуэли уже в свой «Морской устав»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "По материалам: Эскин Ю. М. Дуэль в Московии 1637 года. "}], "attributes": []}], "selectedRange": [1, 1]}
Комментарии 10