Наступила среда, мой день. С самого утра я напряжённо думала, о чём буду говорить вечером. За последние несколько дней я услышала столько историй и увидела столько сброшенных масок, что просто не имела права врать.
Рассказывать правду не хотелось, да и не поможет это мне. Кто только придумал эти вечерние исповедальные представления?!
Расскажут люди о своей проблеме. Что это изменит? Неудавшаяся писательница освободится от стремления описать свой оргазм, а готическая девчонка от желания выйти в окно? Или сновидица избавится от иллюзии, что вершит судьбы людей? Нет, всё останется как прежде. Я не избавлюсь от своих панических атак, если расскажу о них и об их причине прилюдно...
Неожиданно меня парализовала мысль: а ведь я не видела никого из рассказчиков после их исповедей. Почему я не обратила на это внимание раньше? Куда они пропадают? Уезжают? Но ведь по договору лечение рассчитано на три недели, а срок признания, по крайней мере мне, назначен на шестой день после приезда. Что я буду делать остальные 15 дней? И где? Меня изолируют?
Я забеспокоилась, вышла на балкон и стала пристально рассматривать лечебный корпус. Почему я не задавала себе вопроса, что в нём? Процедурные кабинеты и помещения санатория занимают первые два этажа, а что выше? Там есть ещё два этажа. Моё беспокойство всё возрастало.
Я вышла из домика и решила обойти лечебный корпус со стороны леса. Делая вид, что гуляю, попыталась обогнуть массивное здание, но поняла, что это практически невозможно. Сзади по всему периметру оно было обсажено колючими кустами, а сразу за ними начинался обрыв в глубокий овраг. Чтобы увидеть корпус сзади, нужно обойти овраг и сделать приличный круг. Да и что я могу там увидеть?
Беспокойство не отпускало, и я решилась. Вернулась в домик, сменила сарафан на джинсы, чтобы не исцарапать ноги. Крадучись тронулась в экспедицию. Она заняла у меня не менее получаса, зато я увидела то, к чему внутри была уже готова. В окнах верхних этажей чернели решётки.
«Мы так не договаривались! – разозлилась я. – Чем их там лечат? Электрошоком? Почему запирают?»
Мне вспомнился мой психиатр, странно переглядывающийся с моим мужем во время нашей последней встречи.
«Ребята, что вы задумали? – обмерла я. – Бежать! До ужина ещё пара часов. Такси вызывать бесполезно, не выпустят. Что же делать?»
И тут я вспомнила про коней. Их использовали в пансионате как элемент психотерапии, пару раз мне пришлось на них прокатиться. Верховая езда не была для меня проблемой, в детстве я занималась в конной спортивной школе.
«Поскачу вокруг озера, за ним в паре километров – шоссе, дальше – на попутке», – мысль работала чётко, как никогда.
«Ничего у вас не выйдет, ребята! Нашли место, куда сплавлять неугодных родственников... Прорвёмся!»
Я вернулась в номер, взяла из вещей только самое необходимое: документы, ключи, телефон. Потом вышла, как будто на прогулку. Попросила у конюха осёдланную лошадь и поехала к озеру. У шоссе я отпустила её, поймала попутную машину и добралась до ближайшего городка. Там я взяла такси до своей дачи. В квартиру решила не возвращаться, по крайней мере, до тех пор, пока в ней был муж.
Никогда в жизни, ни до, ни после того дня, я не действовала столь решительно. Ещё в дороге я вызвала к себе юриста, начальника охраны компании и финансового директора. Мы подъехали к дому почти одновременно. Я устроила военный совет. Подписала приказ об увольнении мужа с должности генерального директора, велела заблокировать ему вход в здание компании и дала распоряжение, начать процедуру развода. Трое помощников были потрясены от происходящего. Они хорошо помнили моего отца и много лет работали на него. Но они не ожидали, что художница, никогда не проявлявшая интереса к делам компании, способна на столь решительные действия.
Поздно вечером мужу сообщили, что я пропала. Он начал звонить мне, но я не брала трубку. Утром он появился в компании. Его не пустили. Он был в бешенстве. Служба охраны вынесла его вещи из моей квартиры и сменила замки. Чем больше я думала о том, что задумал мой муж, тем страшнее мне становилось. Совершенно очевидно, что он собирался сделать из меня недееспособную, стать владельцем компании и всего имущества.
Где бы я сейчас была, если бы не послушала свой внутренний голос и не пошла обследовать территорию санатория?
Все мы, хитростью собранные в закрытой психологической лечебнице, кому-то мешали. Наше исчезновение было выгодно нашим родственникам. Цинично и просто. Всего в двух часах езды, в тихом чудном местечке, делался преступный бизнес, ломающий человеческие судьбы. Но могла ли я что-то поделать? Какие у меня были доказательства? Одни догадки и ощущения. Странное место.
Комментарии 34