3
Старые письма-1 | Паблико
Плоды раздумий.
2 подписчики

Старые письма-1


29 апр 2024 · 20:28    

Мои любительские занятия живописью всегда очень тесно сплетались с неуемным желанием путешествовать. Но свои путешествия я совершал, в основном, по родному краю, изредка выезжая за пределы нашей области. Мой верный друг в моих вылазках – любимая старенькая “Нива”, большую часть года мирно отдыхающая в гараже.



Screenshot_36.png 457.75 KB


Но с наступлением весны и до холодных осенних дождей она добросовестно служит мне, доставляя в такие места, где сердце замирает от восторга при виде ивы, низко склоненной к воде, или хоровода из пяти березок вокруг большого цветущего куста шиповника. А при редких встречах с орлом я съезжаю с дороги, останавливаюсь и наблюдаю за парящей высоко в небе птицей. Кажется, что птица позирует, не торопясь показывая свою красоту, мощь и, в то же время изящество.

Сейчас же я хочу рассказать не о красотах природы, а совсем о другом. В одной из моих поездок я нечаянно попал в дальнюю заброшенную деревню, к которой даже дорог, как таковых уже не было. Но видно было, что когда-то она была большая, там даже сохранились развалины двух ферм. Местный маленький магазинчик работал два раза в неделю: когда привозили хлеб, тогда покупали и другие продукты. А вот как местные жители переживали зиму – одному Богу известно.

Хорошо еще, что электричество было, но все равно меня не покидало чувство, что я попал в 19 век. Места же там были на редкость красивые и я решил задержаться. Местные жители встретили меня приветливо, видно было, что общения им явно не хватает, а чужой человек – это для них кладезь информации, ведь у них тут ни радио, ни телевизоров не было. Правда по воскресеньям они собирались у кого-нибудь по очереди и вели беседы. Приняли и меня в свое общество. Негласно за главного у них считался старик Митрич, разменявший недавно восьмой десяток.

Он и посоветовал мне поселиться в домике Полины Власовой, которая недавно, как он сказал, преставилась. Даже показал мне ее могилку, где на сбитом односельчанами кресте, было указано: Полина Никифоровна Власова, 1945 - 2019 гг.

– Мы у нее только продукты забрали, да остатки дров, а так все оставили, как было. Заходи и живи, она одинокая была. Правда вся деревня думала, что какая-то тайна у нее есть. Всем казалось, будто ждала она кого-то, надеялась, что за ней кто-то приедет, но это наши домыслы. Учительницей у нас была, такая у-у -мная, и добавил, – да и добрая, хорошая баба.

Я вошел в дом и сразу попал в чужую, неведомую мне жизнь. Кроме пыли здесь ничто не говорило о запустении: красивые занавесочки на окнах, фотографии на книжной полке, репродукции с картин на стенах. А остановившиеся ходики словно смеялись надо мной: смотри, человек, нам удалось остановить время, уже почти год мы его удерживаем, а для кого – не знаем. Я невольно посмотрел на свои часы, секундная стрелка торопливо бежала по кругу, как-бы показывая, что время идет, идет неумолимо быстро.

Удивила меня и полка с книгами, я поинтересовался, что же читала старушка и увидел книги: Пушкин, Есенин, Ахматова, Евтушенко, Рубцов, следом проза: Нагибин, Симонов, Толстой, Белль, Достоевский, Горький, Монтень, Булгаков, Ремарк. А на столе лежали альбомы Врубеля и Гогена, видно и живописью интересовалась хозяйка дома. И мне стало стыдно, как будто я за ней подглядываю. Но хозяйки давно нет, я здесь один и мне, честно говоря, чуть жутковато.

Подключив холодильник, сложил туда все привезенные с собой продукты, принес из машины нужные для ночлега вещи. А потом отправился на прогулку по деревне. Жилые дома чередовались с домами-призраками, с закрытыми ставнями, с поросшими травой дворами, где изредка можно было видеть высокие стебли мальвы или шапки георгинов. А приоткрытые покосившиеся калитки как бы приглашали в гости, но к кому…

Я здоровался со всеми встречающимися мне людьми, знакомился с ними, но сразу извинялся, что буду переспрашивать, так как сразу всех запомнить не смогу.

– Не беспокойся, Андрей Степанович, – говорили почти все, уже зная мое имя, – мы не гордые, повторим еще раз. А ты, если что нужно, говори, мы поможем.– Да я пока еще и не понял, что мне может понадобиться, но говорят, что у вас посиделки случаются, хотелось бы на них побывать.– А это непременно, мы гостей любим, в воскресенье за вами кого-нибудь пришлем.

В воскресенье часа в три мы сидели в беседке одного из жителей деревни и беседовали “о жизни”, как говорили местные. Говорил только я, отвечая на посыпавшиеся со всех сторон вопросы, но, когда я выбился из сил, все перешли к пению. Но это было не то, что мы привыкли слушать по телевизору. Тягуче-печальные народные напевы раздавались в звенящем тишиной воздухе, как стоны истосковавшейся души, просящей любви и нежности, страсти и надежды. А потом певцы легко переходили на веселые задорные частушки. И остался я тут, в Беркутово, как называлась эта гостеприимная деревня, на целый месяц.

Писал пейзажи, пробовал и портреты, так как все просили об этом, но они у меня не всегда удачно получались. Но всем нравился сам процесс позирования. Мужики приглашали меня иногда на рыбалку, а однажды и женщины пригласили меня по грибы-по ягоды. Ягод и грибов я не набрал, а вот зарисовок сделал много.

В доме, где жил, я старался бывать реже, приходил только ночевать, чтобы не нарушать атмосферы, созданной хозяйкой, а вдруг объявятся родственники и обвинят меня в незаконном вторжении и порче имущества. Но однажды мне понадобилась отвертка и я стал искать ее в таких местах, где бы она могла находиться. И вот в малюсеньком коридорчике, или сенях, как говорили местные, в стоящей там тумбочке я отвертку и обнаружил. А также увидел небольшой сверток, обернутый тканью. Каюсь, любопытство победило мою скромность, и я развернул его. 

Мои любительские занятия живописью всегда очень тесно сплетались с неуемным желанием путешествовать. Но свои путешествия я совершал, в основном, по родному краю, изредка выезжая за пределы нашей области. Мой верный друг в моих вылазках – любимая старенькая “Нива”, большую часть года мирно отдыхающая в гараже.



Screenshot_36.png 457.75 KB


Но с наступлением весны и до холодных осенних дождей она добросовестно служит мне, доставляя в такие места, где сердце замирает от восторга при виде ивы, низко склоненной к воде, или хоровода из пяти березок вокруг большого цветущего куста шиповника. А при редких встречах с орлом я съезжаю с дороги, останавливаюсь и наблюдаю за парящей высоко в небе птицей. Кажется, что птица позирует, не торопясь показывая свою красоту, мощь и, в то же время изящество.

Сейчас же я хочу рассказать не о красотах природы, а совсем о другом. В одной из моих поездок я нечаянно попал в дальнюю заброшенную деревню, к которой даже дорог, как таковых уже не было. Но видно было, что когда-то она была большая, там даже сохранились развалины двух ферм. Местный маленький магазинчик работал два раза в неделю: когда привозили хлеб, тогда покупали и другие продукты. А вот как местные жители переживали зиму – одному Богу известно.

Хорошо еще, что электричество было, но все равно меня не покидало чувство, что я попал в 19 век. Места же там были на редкость красивые и я решил задержаться. Местные жители встретили меня приветливо, видно было, что общения им явно не хватает, а чужой человек – это для них кладезь информации, ведь у них тут ни радио, ни телевизоров не было. Правда по воскресеньям они собирались у кого-нибудь по очереди и вели беседы. Приняли и меня в свое общество. Негласно за главного у них считался старик Митрич, разменявший недавно восьмой десяток.

Он и посоветовал мне поселиться в домике Полины Власовой, которая недавно, как он сказал, преставилась. Даже показал мне ее могилку, где на сбитом односельчанами кресте, было указано: Полина Никифоровна Власова, 1945 - 2019 гг.

– Мы у нее только продукты забрали, да остатки дров, а так все оставили, как было. Заходи и живи, она одинокая была. Правда вся деревня думала, что какая-то тайна у нее есть. Всем казалось, будто ждала она кого-то, надеялась, что за ней кто-то приедет, но это наши домыслы. Учительницей у нас была, такая у-у -мная, и добавил, – да и добрая, хорошая баба.

Я вошел в дом и сразу попал в чужую, неведомую мне жизнь. Кроме пыли здесь ничто не говорило о запустении: красивые занавесочки на окнах, фотографии на книжной полке, репродукции с картин на стенах. А остановившиеся ходики словно смеялись надо мной: смотри, человек, нам удалось остановить время, уже почти год мы его удерживаем, а для кого – не знаем. Я невольно посмотрел на свои часы, секундная стрелка торопливо бежала по кругу, как-бы показывая, что время идет, идет неумолимо быстро.

Удивила меня и полка с книгами, я поинтересовался, что же читала старушка и увидел книги: Пушкин, Есенин, Ахматова, Евтушенко, Рубцов, следом проза: Нагибин, Симонов, Толстой, Белль, Достоевский, Горький, Монтень, Булгаков, Ремарк. А на столе лежали альбомы Врубеля и Гогена, видно и живописью интересовалась хозяйка дома. И мне стало стыдно, как будто я за ней подглядываю. Но хозяйки давно нет, я здесь один и мне, честно говоря, чуть жутковато.

Подключив холодильник, сложил туда все привезенные с собой продукты, принес из машины нужные для ночлега вещи. А потом отправился на прогулку по деревне. Жилые дома чередовались с домами-призраками, с закрытыми ставнями, с поросшими травой дворами, где изредка можно было видеть высокие стебли мальвы или шапки георгинов. А приоткрытые покосившиеся калитки как бы приглашали в гости, но к кому…

Я здоровался со всеми встречающимися мне людьми, знакомился с ними, но сразу извинялся, что буду переспрашивать, так как сразу всех запомнить не смогу.

– Не беспокойся, Андрей Степанович, – говорили почти все, уже зная мое имя, – мы не гордые, повторим еще раз. А ты, если что нужно, говори, мы поможем.– Да я пока еще и не понял, что мне может понадобиться, но говорят, что у вас посиделки случаются, хотелось бы на них побывать.– А это непременно, мы гостей любим, в воскресенье за вами кого-нибудь пришлем.

В воскресенье часа в три мы сидели в беседке одного из жителей деревни и беседовали “о жизни”, как говорили местные. Говорил только я, отвечая на посыпавшиеся со всех сторон вопросы, но, когда я выбился из сил, все перешли к пению. Но это было не то, что мы привыкли слушать по телевизору. Тягуче-печальные народные напевы раздавались в звенящем тишиной воздухе, как стоны истосковавшейся души, просящей любви и нежности, страсти и надежды. А потом певцы легко переходили на веселые задорные частушки. И остался я тут, в Беркутово, как называлась эта гостеприимная деревня, на целый месяц.

Писал пейзажи, пробовал и портреты, так как все просили об этом, но они у меня не всегда удачно получались. Но всем нравился сам процесс позирования. Мужики приглашали меня иногда на рыбалку, а однажды и женщины пригласили меня по грибы-по ягоды. Ягод и грибов я не набрал, а вот зарисовок сделал много.

В доме, где жил, я старался бывать реже, приходил только ночевать, чтобы не нарушать атмосферы, созданной хозяйкой, а вдруг объявятся родственники и обвинят меня в незаконном вторжении и порче имущества. Но однажды мне понадобилась отвертка и я стал искать ее в таких местах, где бы она могла находиться. И вот в малюсеньком коридорчике, или сенях, как говорили местные, в стоящей там тумбочке я отвертку и обнаружил. А также увидел небольшой сверток, обернутый тканью. Каюсь, любопытство победило мою скромность, и я развернул его. 
старый дом старые письма сельские посиднлки
Читайте также

Комментарии 0

Войдите для комментирования
НОВОСТИ ПОИСК РЕКОМЕНД. НОВОЕ ЛУЧШЕЕ ПОДПИСКИ