Вчера переписывалась с одним из авторов Паблико по поводу трусости и храбрости. Моя любимая мысль состоит в том, что иногда кажущийся храбрец на самом деле является трусом, и напротив: тот, кого окружающие обвиняют в боязливости, в действительности смел и мужествен.
Я имела в виду в первую очередь ситуацию отстаивания идей и убеждений, которые в настоящее время в обществе непопулярны. И в качестве примера привела историю персонажа из рассказа Достоевского «Кроткая». Этот человек отказался драться на дуэли, потому что не считал себя оскорбленным и полагал безнравственным стреляться лишь потому, что так принято в его кругу.
Когда я много лет назад прочитала «Кроткую», этот поступок показался мне просто верхом храбрости. Человек не побоялся поступить, как велела ему совесть – и за это подвергся позору (он был офицером, но за отказ от дуэли был изгнан из полка).
Однако изложив факты своими словами, я заподозрила, что мой пример, пожалуй, сомнителен, и поведение героя Достоевского, как говорят сегодня, «вызывает вопросы».
Кадр из русского фильма 1960 года. В ролях Андрей Попов и Ия Саввина. Актеры замечательные! Но я пока не нашла в себе силы посмотреть.
Рассказ «Кроткая» носит подзаголовок «фантастический», потому что имеет вид сбивчивого монолога растерянного персонажа в ужасные минуты его и без того несладкой жизни. То есть, фантастичность состоит в том, что, по мысли автора, этот монолог был зафиксирован невидимым стенографом.
Это один из самых страшных и болезненных рассказов Достоевского написан им в глухую «скорпионью» пору – за три недели поздней осени 1878 года. Его, может быть, следовало бы называть «квинтэссенцией» творчества Достоевского – настолько густо он пропитан всей этой его «достоевщиной». Там и сладострастие, и мучительство, и бедность, и унижения, и вместе с тем гордость и сопротивление…
В этом кадре болезненность уже видна.
В первое свое прочтение я считала «Кроткую» чем-то вроде «Анны Карениной»: ужасный конец, в котором никто не виноват. Просто два неврастеничных человека не разобрались друг в друге, и один из них выступил невольным палачом другого. Невыносимо жаль молодую женщину, но и ее неприятного и «токсичного», как сказали бы сегодня, мужа жаль не меньше.
Наверное, в те юные свои годы я была более широких взглядов и более жалостливая! Теперь же читала «Кроткую» с ужасом и отвращением. Да нет – от ужаса и отвращения даже не сумела прочесть ее так внимательно и вдумчиво, как намеревалась. И сейчас отнюдь не уверена, что главный герой – храбрец.
Это только в мрачном мире человеческого подсознания, темного подполья, который так хорошо знает Достоевский, люди могут столь сильно ошибаться друг в друге!
Достоевского любят экранизировать! Вот и фильмов по "Кроткой" - не один десяток! Этот кадр - из французского под названием "Нежная", 1969 год. Действие, по-видимому, перенесено в современную Францию.
В каком-нибудь ином, более светлом, сознательном и здоровом мире, люди бы поругались хорошенько, высказали бы в лицо, что думают друг о друге, а не копили бы обиды в себе – в надежде, что придет все понимающий стенограф и запишет их садомазохистические излияния на бумагу.
В освещенном солнечном свете мире каждый одинокий и непонятый может надеяться на чье-нибудь понимание, дружбу, а если повезет, то и любовь. Но в мире лунного света, где странности, пороки и фобии приобретают причудливые, изощренные формы, человекам трудно найти взаимопонимание.
В моем представлении (да, наверное, не только моём))) солнечный мир – это Лев Толстой, лунный – Федор Достоевский.
А что до преодоления страхов, то, разумеется, сначала их нужно именно осветить солнечным светом разума. И в этом случае никакого вопиющего непонимания и леденящего кровь позора быть не должно.
{"document": [{"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Вчера переписывалась с одним из авторов Паблико по поводу трусости и храбрости. Моя любимая мысль состоит в том, что иногда кажущийся храбрец на самом деле является трусом, и напротив: тот, кого окружающие обвиняют в боязливости, в действительности смел и мужествен. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Я имела в виду в первую очередь ситуацию отстаивания идей и убеждений, которые в настоящее время в обществе непопулярны. И в качестве примера привела историю персонажа из рассказа Достоевского «Кроткая». Этот человек отказался драться на дуэли, потому что не считал себя оскорбленным и полагал безнравственным стреляться лишь потому, что так принято в его кругу. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Когда я много лет назад прочитала «Кроткую», этот поступок показался мне просто верхом храбрости. Человек не побоялся поступить, как велела ему совесть – и за это подвергся позору (он был офицером, но за отказ от дуэли был изгнан из полка). "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Однако изложив факты своими словами, я заподозрила, что мой пример, пожалуй, сомнителен, и поведение героя Достоевского, как говорят сегодня, «вызывает вопросы». "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Кадр из русского фильма 1960 года. В ролях Андрей Попов и Ия Саввина. Актеры замечательные! Но я пока не нашла в себе силы посмотреть.", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "82037.jpg", "filesize": 89295, "height": 572, "pic_id": 494808, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/03/27/82037.jpeg", "width": 760}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Рассказ «Кроткая» носит подзаголовок «фантастический», потому что имеет вид сбивчивого монолога растерянного персонажа в ужасные минуты его и без того несладкой жизни. То есть, фантастичность состоит в том, что, по мысли автора, этот монолог был зафиксирован невидимым стенографом. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Это один из самых страшных и болезненных рассказов Достоевского написан им в глухую «скорпионью» пору – за три недели поздней осени 1878 года. Его, может быть, следовало бы называть «квинтэссенцией» творчества Достоевского – настолько густо он пропитан всей этой его «достоевщиной». Там и сладострастие, и мучительство, и бедность, и унижения, и вместе с тем гордость и сопротивление… "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "В этом кадре болезненность уже видна.", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "1e1172674460b06aa5eea28174c619d53461f1537d1d423a74fcfcdb3016bd4b.jpg", "filesize": 79769, "height": 572, "pic_id": 494823, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/03/27/1e1172674460b06aa5eea28174c619d53461f1537d1d423a74fcfcdb3016bd4b.jpeg", "width": 760}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В первое свое прочтение я считала «Кроткую» чем-то вроде «Анны Карениной»: ужасный конец, в котором никто не виноват. Просто два неврастеничных человека не разобрались друг в друге, и один из них выступил невольным палачом другого. Невыносимо жаль молодую женщину, но и ее неприятного и «токсичного», как сказали бы сегодня, мужа жаль не меньше. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Наверное, в те юные свои годы я была более широких взглядов и более жалостливая! Теперь же читала «Кроткую» с ужасом и отвращением. Да нет – от ужаса и отвращения даже не сумела прочесть ее так внимательно и вдумчиво, как намеревалась. И сейчас отнюдь не уверена, что главный герой – храбрец. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Это только в мрачном мире человеческого подсознания, темного подполья, который так хорошо знает Достоевский, люди могут столь сильно ошибаться друг в друге! "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"caption": "Достоевского любят экранизировать! Вот и фильмов по \"Кроткой\" - не один десяток! Этот кадр - из французского под названием \"Нежная\", 1969 год. Действие, по-видимому, перенесено в современную Францию.", "presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "maxresdefault.jpg", "filesize": 53409, "height": 720, "pic_id": 494827, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/03/27/maxresdefault_zqVQAeu.jpeg", "width": 1280}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В каком-нибудь ином, более светлом, сознательном и здоровом мире, люди бы поругались хорошенько, высказали бы в лицо, что думают друг о друге, а не копили бы обиды в себе – в надежде, что придет все понимающий стенограф и запишет их садомазохистические излияния на бумагу. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В освещенном солнечном свете мире каждый одинокий и непонятый может надеяться на чье-нибудь понимание, дружбу, а если повезет, то и любовь. Но в мире лунного света, где странности, пороки и фобии приобретают причудливые, изощренные формы, человекам трудно найти взаимопонимание. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В моем представлении (да, наверное, не только моём))) солнечный мир – это Лев Толстой, лунный – Федор Достоевский. "}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "А что до преодоления страхов, то, разумеется, сначала их нужно именно осветить солнечным светом разума. И в этом случае никакого вопиющего непонимания и леденящего кровь позора быть не должно. "}], "attributes": []}], "selectedRange": [1705, 1705]}
Комментарии 21