3
Николай Rostov. Фельдъегеря́ генералиссимуса. Часть первая. Глава двадцать первая. Окончание | Паблико
Николай Rostov
17 подписчики

Николай Rostov. Фельдъегеря́ генералиссимуса. Часть первая. Глава двадцать первая. Окончание


24 дек 2022 · 06:03    



1006_900.png 733.01 KB


– Кондиции сии писаны рукой Христофора Карловича Бенкендорфа. Видите, как буковки истуканами твердо стоят, непоколебимо! – ответил с достоинством и гордо управляющий. 

Действительно, буковки стояли истуканно твердо, словно каре под ядрами и пулями настоящими – не из воска. А вот скомороший смысл этой кондиции такое невообразимо глумливое перед этим каре из буков выплясывал, что за такие кондиции и за два бакенбарда ухватить, пожалуй, мало!

Вот они.

Неукоснительные кондиции для всех поединщиков без различия, местный он житель или гость, в расположении поместья князя Ростова Николая Андреевича

1. Поединщики становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга.

2. Вооруженные пистолетами поединщики по данному знаку поворачиваются спиной друг к другу и стреляют через плечо; не отрывая ноги от земли, головой и прочими частями тела поединщиков невозбранимо вертят.

3. Порох применять обыкновенный ружейный, ибо только он сбоев не дает, горит быстро и искрой не скользит, что и бывает часто с порохом мелкозернистым и полированным.

4. Пули лить только из воска. Из сальных свечей пуль не лить, ибо сальные свечи наносят больше урона чистоте платья поединщиков – и чести их собственной, ради которой они и вышли в дуэльное поле!

– Я буду стреляться со всеми вами троими. С князем – сочинителем сей кондиции. С вашим писцом – Бенкендорфом. И с вами!

– Помилуйте, меня-то за что под ваш пистолет с восковыми пулями? – рассмеялся управляющий и тут же сказал: – Вы не выслушали меня до конца, а уже горячитесь. Есть и секретный пункт у этой кондиции. Из-за него вам придется стреляться с полковником Синяковым. Разумеется, наверняка вы не убьете друг друга. Таковых случаев не было в нашей практике. Но вы-то все равно погибнете. Зная ваше честолюбие первого дуэлянта России, вам ничего не останется… как пустить себе пулю в висок сейчас или после этой смешливой дуэли. Смотрите, я вам продемонстрирую сей секретный пункт. – И управляющий достал из-за спины пистолет. – Возьмите его у меня и держите кверху дулом. – Бутурлин взял. – А теперь мы опустим в ствол восковой шарик. Вот он! – И управляющий вынул из табакерки восковой шарик двумя пальчиками и изящно передал его Бутурлину. – Убедитесь, что он из воска. Убедились? Отдайте его мне. – Взял и тут же опустил его в ствол пистолета. – А теперь выкатите его себе на ладонь. – Бутурлин выкатил. – Ну, смотрите, из чего он теперь сделан? Из воска или из свинца?

– Так вы мошенник! Шулер дуэльный!

– Опять торопитесь, я не договорил, – управляющий сделал паузу. – Полковник Синяков уполномочил меня передать, что на таких кондициях он не намерен выйти к вам на поединок! Более того, он сегодня написал князю прошение об отставке. А теперь вам решать, выходить ли на поединок или нет. А секретный пункт кондиции он попросил меня вам продемонстрировать, чтобы вы не посчитали его за труса, дуэльного шулера и подлеца! Те оскорбления, которые вы нанесли мне, я считаю нанесенными мне в горячке. Если же вы считаете, что я вас оскорбил чем-то, я к Вашим услугам. – И управляющий вышел из комнаты. 

В руках у Бутурлина остался его пистолет. На полу лежали пресловутые кондиции.

Воистину, как говорится, не искорени порок, а усмеши его – он сам по себе искоренится!

Но тут события стали развиваться с фальшивой быстротой, что только в театральной пьесе бывает – и прощается. 

Публика уже интригой подогрета, и (чтобы ее, публику, не остудить!) при одной декорации и главном герое сменяют по очереди друг друга (один вышел – другой тотчас вошел) все второстепенные действующие лица – и монологи свои, предназначенные исключительно для главного героя, на публику произносят с целью: тайну открыть или глаза на кого-то – или на что-то; разоблачить того, кто был до него, и прочее и прочее! Одним словом, свои театральные штучки выкаблучивают, театральные эффекты производят. Дурят, проще говоря, голову публике – и заодно главному герою пьесы. 

Впрочем, мы без театральных монологов и эффектов продолжим.

Прошло минуты две, не больше, как в дверь опять постучали. Постучали твердо.

– Войдите! – сказал Бутурлин.

В комнату вошел Христофор Карлович.

– Что случилось, Бутурлин? Я только что встретил управляющего. Он такое мне рассказал! Я не поверил ни единому его лукавому слову. Прошу вас объяснить мне, – Христофор Карлович все это проговорил твердо, как постучал, как буковки в кондиции той вывел. Добавил, чтобы подчеркнуть, что имеет на это право просить у него, Бутурлина, объяснения: – Я ваш секундант! 

Да, господа читатели, Бутурлин попросил Христофора Карловича быть его секундантом – и он согласился сразу же, будто заранее знал, что он его непременно попросит.

– Вы эти кондиции писали? – поднял с пола листок Бутурлин.

– Позвольте, – взял у Бутурлина листок Христофор Карлович. – Да, я, – сказал, прочитав. – Что вы такого нашли в условиях этих оскорбительного для себя, что на дуэль, как сказал управляющий, хотите меня вызвать? Прочтите! – И он вернул листок Бутурлину.

Бутурлин собрался было прочитать ему по памяти последний пункт кондиции, но забыл первое слово и заглянул в текст этого, воскового, пункта – и то, что произошло с Бутурлиным в двух словах не опишешь, потому что внешне он остался прежним, невозмутимо насмешливым и спокойным, а что внутри у него клокотало, было столь нецензурно, что я приводить здесь не буду, поэтому ограничусь тем, что он сказал Христофору Карловичу, перечитав, вернее – прочитав от начала до конца новый текст условий его дуэли с полковником Синяковым:

– Передернул карту шулер!

– Какую карту, кто передернул?

– Ваш управляющий передернул карту. Фокусник!

– Во-первых, он уже не наш управляющий. Во-вторых, абсолютно согласен с вами, шулер и фокусник. В-третьих, вы мне так и не ответили, Бутурлин, какие пункты условий оскорбили вас? Говорите. Мы их вычеркнем.

– Таких пунктов здесь нет! Но, надеюсь, пули будут не из воска?

– Отвечу на сей ваш вопрос, Бутурлин, вашими же словами. У нас дуэль, а не упражнение в дуэли. Пуль из воска не практикуем! Имею честь откланяться. Завтра ровно в шесть утра. До семи, думаю, управимся. В семь часов у нас завтрак. – И Христофор Карлович вышел из комнаты – и тут же в комнату вошел князь Андрей.

– Прости, что без стука, – сказал он и протянул Бутурлину сложенный вдвое листок. – Тебе управляющий срочно просил передать вот эту записку.

Бутурлин взял, брезгливо развернул. Вот что было написано в записке. Бутурлин запомнил ее слово в слово.

Надеюсь, вы поняли, что я вас непременно убью на дуэли! По какой причине, не следует вам знать. 

Надеюсь, что поводом дуэли будет не смерть Жаннет! Я ее убью непременно, если вы разболтаете всем, что я вам тут написал и наговорил прежде исключительно из-за того, чтобы вы не усомнились, что вашу Жаннет я могу убить на ваших глазах, например, отравлю тем же самым восковым шариком. 

С искренней ненавистью к вам 

П. П. Чичиков

P. S. Князя Андрея не трону на тех же условиях. 

– Где он? – вскричал Бутурлин.

– Он передал мне, чтобы ты не искал его. Не найдешь. Правда, не найдешь! 

– Алхимик! – остановился в дверях Бутурлин. Верхний левый угол листа вдруг загорелся – и он опустил его вниз, чтобы записка управляющего сгорела тут же до пепла. – Прости, но я должен спросить, читал ты ее?

– Нет!

– Слава Богу! 

Продолжение здесь.

______________

Предисловие здесь.

Глава шестнадцатая. Начало здесь.

Глава шестнадцатая. Окончание здесь

Глава восемнадцатая. Начало здесь. *

Глава восемнадцатая. Окончание здесь.

Глава девятнадцатая  здесь.

Глава двадцатая здесь.

Глава двадцать первая. Начало здесь.

__________________

*Глава семнадцатая изъята по просьбе князя R, героя моего романа. Прочьтете третью часть моего. поймёте, почему выполнил его просьбу.



1006_900.png 733.01 KB


– Кондиции сии писаны рукой Христофора Карловича Бенкендорфа. Видите, как буковки истуканами твердо стоят, непоколебимо! – ответил с достоинством и гордо управляющий. 

Действительно, буковки стояли истуканно твердо, словно каре под ядрами и пулями настоящими – не из воска. А вот скомороший смысл этой кондиции такое невообразимо глумливое перед этим каре из буков выплясывал, что за такие кондиции и за два бакенбарда ухватить, пожалуй, мало!

Вот они.

Неукоснительные кондиции для всех поединщиков без различия, местный он житель или гость, в расположении поместья князя Ростова Николая Андреевича

1. Поединщики становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга.

2. Вооруженные пистолетами поединщики по данному знаку поворачиваются спиной друг к другу и стреляют через плечо; не отрывая ноги от земли, головой и прочими частями тела поединщиков невозбранимо вертят.

3. Порох применять обыкновенный ружейный, ибо только он сбоев не дает, горит быстро и искрой не скользит, что и бывает часто с порохом мелкозернистым и полированным.

4. Пули лить только из воска. Из сальных свечей пуль не лить, ибо сальные свечи наносят больше урона чистоте платья поединщиков – и чести их собственной, ради которой они и вышли в дуэльное поле!

– Я буду стреляться со всеми вами троими. С князем – сочинителем сей кондиции. С вашим писцом – Бенкендорфом. И с вами!

– Помилуйте, меня-то за что под ваш пистолет с восковыми пулями? – рассмеялся управляющий и тут же сказал: – Вы не выслушали меня до конца, а уже горячитесь. Есть и секретный пункт у этой кондиции. Из-за него вам придется стреляться с полковником Синяковым. Разумеется, наверняка вы не убьете друг друга. Таковых случаев не было в нашей практике. Но вы-то все равно погибнете. Зная ваше честолюбие первого дуэлянта России, вам ничего не останется… как пустить себе пулю в висок сейчас или после этой смешливой дуэли. Смотрите, я вам продемонстрирую сей секретный пункт. – И управляющий достал из-за спины пистолет. – Возьмите его у меня и держите кверху дулом. – Бутурлин взял. – А теперь мы опустим в ствол восковой шарик. Вот он! – И управляющий вынул из табакерки восковой шарик двумя пальчиками и изящно передал его Бутурлину. – Убедитесь, что он из воска. Убедились? Отдайте его мне. – Взял и тут же опустил его в ствол пистолета. – А теперь выкатите его себе на ладонь. – Бутурлин выкатил. – Ну, смотрите, из чего он теперь сделан? Из воска или из свинца?

– Так вы мошенник! Шулер дуэльный!

– Опять торопитесь, я не договорил, – управляющий сделал паузу. – Полковник Синяков уполномочил меня передать, что на таких кондициях он не намерен выйти к вам на поединок! Более того, он сегодня написал князю прошение об отставке. А теперь вам решать, выходить ли на поединок или нет. А секретный пункт кондиции он попросил меня вам продемонстрировать, чтобы вы не посчитали его за труса, дуэльного шулера и подлеца! Те оскорбления, которые вы нанесли мне, я считаю нанесенными мне в горячке. Если же вы считаете, что я вас оскорбил чем-то, я к Вашим услугам. – И управляющий вышел из комнаты. 

В руках у Бутурлина остался его пистолет. На полу лежали пресловутые кондиции.

Воистину, как говорится, не искорени порок, а усмеши его – он сам по себе искоренится!

Но тут события стали развиваться с фальшивой быстротой, что только в театральной пьесе бывает – и прощается. 

Публика уже интригой подогрета, и (чтобы ее, публику, не остудить!) при одной декорации и главном герое сменяют по очереди друг друга (один вышел – другой тотчас вошел) все второстепенные действующие лица – и монологи свои, предназначенные исключительно для главного героя, на публику произносят с целью: тайну открыть или глаза на кого-то – или на что-то; разоблачить того, кто был до него, и прочее и прочее! Одним словом, свои театральные штучки выкаблучивают, театральные эффекты производят. Дурят, проще говоря, голову публике – и заодно главному герою пьесы. 

Впрочем, мы без театральных монологов и эффектов продолжим.

Прошло минуты две, не больше, как в дверь опять постучали. Постучали твердо.

– Войдите! – сказал Бутурлин.

В комнату вошел Христофор Карлович.

– Что случилось, Бутурлин? Я только что встретил управляющего. Он такое мне рассказал! Я не поверил ни единому его лукавому слову. Прошу вас объяснить мне, – Христофор Карлович все это проговорил твердо, как постучал, как буковки в кондиции той вывел. Добавил, чтобы подчеркнуть, что имеет на это право просить у него, Бутурлина, объяснения: – Я ваш секундант! 

Да, господа читатели, Бутурлин попросил Христофора Карловича быть его секундантом – и он согласился сразу же, будто заранее знал, что он его непременно попросит.

– Вы эти кондиции писали? – поднял с пола листок Бутурлин.

– Позвольте, – взял у Бутурлина листок Христофор Карлович. – Да, я, – сказал, прочитав. – Что вы такого нашли в условиях этих оскорбительного для себя, что на дуэль, как сказал управляющий, хотите меня вызвать? Прочтите! – И он вернул листок Бутурлину.

Бутурлин собрался было прочитать ему по памяти последний пункт кондиции, но забыл первое слово и заглянул в текст этого, воскового, пункта – и то, что произошло с Бутурлиным в двух словах не опишешь, потому что внешне он остался прежним, невозмутимо насмешливым и спокойным, а что внутри у него клокотало, было столь нецензурно, что я приводить здесь не буду, поэтому ограничусь тем, что он сказал Христофору Карловичу, перечитав, вернее – прочитав от начала до конца новый текст условий его дуэли с полковником Синяковым:

– Передернул карту шулер!

– Какую карту, кто передернул?

– Ваш управляющий передернул карту. Фокусник!

– Во-первых, он уже не наш управляющий. Во-вторых, абсолютно согласен с вами, шулер и фокусник. В-третьих, вы мне так и не ответили, Бутурлин, какие пункты условий оскорбили вас? Говорите. Мы их вычеркнем.

– Таких пунктов здесь нет! Но, надеюсь, пули будут не из воска?

– Отвечу на сей ваш вопрос, Бутурлин, вашими же словами. У нас дуэль, а не упражнение в дуэли. Пуль из воска не практикуем! Имею честь откланяться. Завтра ровно в шесть утра. До семи, думаю, управимся. В семь часов у нас завтрак. – И Христофор Карлович вышел из комнаты – и тут же в комнату вошел князь Андрей.

– Прости, что без стука, – сказал он и протянул Бутурлину сложенный вдвое листок. – Тебе управляющий срочно просил передать вот эту записку.

Бутурлин взял, брезгливо развернул. Вот что было написано в записке. Бутурлин запомнил ее слово в слово.

Надеюсь, вы поняли, что я вас непременно убью на дуэли! По какой причине, не следует вам знать. 

Надеюсь, что поводом дуэли будет не смерть Жаннет! Я ее убью непременно, если вы разболтаете всем, что я вам тут написал и наговорил прежде исключительно из-за того, чтобы вы не усомнились, что вашу Жаннет я могу убить на ваших глазах, например, отравлю тем же самым восковым шариком. 

С искренней ненавистью к вам 

П. П. Чичиков

P. S. Князя Андрея не трону на тех же условиях. 

– Где он? – вскричал Бутурлин.

– Он передал мне, чтобы ты не искал его. Не найдешь. Правда, не найдешь! 

– Алхимик! – остановился в дверях Бутурлин. Верхний левый угол листа вдруг загорелся – и он опустил его вниз, чтобы записка управляющего сгорела тут же до пепла. – Прости, но я должен спросить, читал ты ее?

– Нет!

– Слава Богу! 

Продолжение здесь.

______________

Предисловие здесь.

Глава шестнадцатая. Начало здесь.

Глава шестнадцатая. Окончание здесь

Глава восемнадцатая. Начало здесь. *

Глава восемнадцатая. Окончание здесь.

Глава девятнадцатая  здесь.

Глава двадцатая здесь.

Глава двадцать первая. Начало здесь.

__________________

*Глава семнадцатая изъята по просьбе князя R, героя моего романа. Прочьтете третью часть моего. поймёте, почему выполнил его просьбу.
россия история россии альтернативная история
Читайте также

Комментарии 8

Войдите для комментирования
■ Полковник пишет 24 дек 2022 в 09:07
А не пора ли следовать дальше по маршруту?
■ Николай Rostov 24 дек 2022 в 10:14
забыл окончание главы скопировать.
■ Полковник пишет 24 дек 2022 в 12:05
Не беда. Мы уверены, что найдёте выход из ситуации
▼ Показать ответы (4)
■ Николай Rostov 24 дек 2022 в 10:05
А куда дальше?
НОВОСТИ ПОИСК РЕКОМЕНД. НОВОЕ ЛУЧШЕЕ ПОДПИСКИ