3
Музыка (Вальс) | Паблико
ПроНебо
30 подписчики

Музыка (Вальс)


19 янв 2023 · 10:06    



dream_TradingCard (48).jpg 338.44 KB


СТАРИННЫЙ ВАЛЬС «ОСЕННИЙ СОН» …

— Не такое уж и дерьмо наша жизнь, если про неё можно ТАК петь.

В этот момент дверь в каморку грузчиков распахнулась, и на пороге появилась грозная, как всегда, хозяйка магазина:

— Привет, Петровна. Легка на помине, однако. Только сказал Ивану: «А давай за здоровье Петровны выпьем», и тут ты. Ну, будь здорова, — заключил Пашка и опрокинул стакан.

— Знаю, за что вы пьёте, — сказала хозяйка. — Хлеб привезли, иди разгружай.

Иван не хотел, чтобы его с красными глазами видел кто-то ещё, кроме друга, и вызвался сам разгрузить товар. Выходя, услышал:

— А что у Ваньки глаза красные? Плакал, что ли?

Хлеб разгружать — это ж одно удовольствие. Тем более его в магазин привозили из соседней области, где ещё умели печь вкусно. А про аромат и говорить нечего. Как машину разгрузишь, есть и не нужно — одним запахом сыт будешь.

Когда Иван вернулся в подсобку, он не ожидал увидеть там Петровну. Однако она там была и, что ещё удивительнее, сидела с Пашкой рядом с тарой в руке. Она по-бабьи жалостливо посмотрела на Ивана и, подняв стакан, произнесла коротко:

— За тебя, Ваня, — и выпила до дна, потом поставила стакан и, все также глядя на Ивана, начала рассуждать. — Вот ведь, как тебя судьба-то потрепала. Это всё, Ваня, из-за нашего бабского племени. Поверь мне, уж я-то знаю, что говорю. Все беды от нас. И радости тоже от нас. Всё в этой жизни от нас. И сама жизнь от нас, — Петровна глубоко вздохнула, сделала небольшую паузу и продолжила, — Пашка мне всё рассказал. А я, Ваня, в молодости тоже танцевала. Хорошо танцевала. Когда на выпускном вальс с будущим мужем исполняла, так все разошлись, чтобы посмотреть, как настоящий вальс выглядит. Большой зал — и мы одни с Фёдором летим над паркетом. Никогда такой лёгкости не ощущала.

Женщина замолчала.

— А что же Фёдор? Или с мужем уже танцевать не так, — спросил Иван, просто чтобы заполнить неловкую паузу.

— А Феденька не поступил в институт. Куда же ему, когда всё время со мной проводил, вместо того чтобы готовиться. Когда экзамены вступительные провалил, мы расписались, и через три месяца его в армию забрали. На-все-гда, — глаза Петровны наполнились влагой. — Выходит, по моей вине его служить забрали. Вот я и говорю: во всём мы — бабы — виноваты.

— При чём здесь ты, Петровна, — прервал паузу Пашка. — Поступи Фёдор в институт, значит, вместо него в Афган послали бы другого, и тот другой не вернулся бы. Это не бабы, а политики, которые войны развязывают, виноваты. И не отвечают за это. А ты без вины наказание испила по полной.

Петровна шумно выдохнула, двумя руками поправила причёску. В такт поднятым рукам под курткой всколыхнулась большая грудь.

— Сейчас будем танцевать, — выдала она и, уже обращаясь к Пашке, спросила: — На твоей шарманке вальс найдётся?

— На мой шарманке есть всё, — ответил он.

— Неси на склад, Паша, музыку, мы с Иваном тряхнём стариной, — и, взглянув на Ивана, добавила: — Не боись, Ваня, это я снаружи — чистое гестапо, а внутри у меня знаешь, сколько нежности.

Петровна сняла свою вечную куртку с надписью «Останкино» на спине и пошла на выход. Иван смотрел женщине вслед и поймал себя на мысли, что он за все эти годы ни разу не подумал о ней, как о женщине: Петровна, хозяйка, гестапо, «чё расселись» и всё. И это при том, что в этой крупной фигуре так много женского. Даже с избытком. Но с избытком только в тех местах, где положено. А там, где не положено, ничего лишнего нет. И понял Иван, ради чего к ним постоянно захаживал сапожник Армен из обувной мастерской, у которого глаза горели при появлении Петровны, что та сварка на стройке дома напротив.

— Ах, какая сладкая женщина, — шептал он, когда Петровна уходила. — Такая женщина — и без мужской ласки. Это же мировая несправедливость.

Но глаза его говорили, что несправедливостью он считает, что именно без его, Армена, ласки остаётся эта женщина.

— Так что же ты? — подначивал Пашка.

— А что я? — сокрушался сапожник. — Я только вспомню про Петровну, жена звонит. У меня знаешь как? Шаг влево, шаг вправо…

— Расстрел? — перебил Пашка.

— Кастрат, — грустно улыбаясь, уточнил Армен. — Ты думаешь, я бы ради такой женщины расстрела испугался?!

Когда Паша и Иван зашли на склад, посреди свободного пространства стояла Петровна в облегающем платье и в туфлях на каблуках.

— Паша, музыку! — скомандовала эта совсем незнакомая женщина. — А ты, Иван, приглашай даму на вальс.

Иван растерялся такому напору, но собрался, как только духовые обозначили первые звуки до боли знакомого вальса, того самого вальса, что танцевали молодые и очень красивые мама и папа, когда папа, кружа маму, говорил сыну: «Выбирай в жёны только ту, что умеет танцевать вальс, я это обязательно на твоей свадьбе проверю». Но выехавший на встречку грузовик лишил отца возможности выполнить своё обещание и отправил маленького Ваню в детский дом, где на выпускном под эту же мелодию он танцевал вальс с их классной, в которую были влюблены все мальчишки старших классов. Музыка и воспоминания словно переключили что-то внутри, он сбросил старую спецовку, лёгким шагом подошёл к ожидавшей его приглашения партнёрше и протянул руку.

— Разрешите пригласить на тур вальса… — смешался, растерявшись, потому что оказывалось: он не знал, как зовут Петровну.

— Анна я, — подсказала Петровна и сделала книксен.

Иван, ещё немного смущаясь, взял в левую руку податливую руку партнёрши, а правую положил на её талию, отметив про себя, что с фигурой у неё полный порядок и что талия, которую постоянно скрывала зелёная куртка, имелась. Но первый шаг, первое же движение, на которое с желанием откликнулась Анна, заставили напрочь забыть обо всём. Абсолютно обо всём, что было после того, как Иван вот так же легко и умело перемещался по паркету танцевального зала в институте, когда сокурсницы выстраивались в очередь к тем, кто занимался танцами, чтобы хоть ненадолго попасть в крепкие руки парней, умеющих так искусно исполнять вальс. Когда в такт музыке ты, кажется, уже не скользишь по паркету, а летишь над ним, едва касаясь. Значение в эти минуты имеют только музыка и требовательные руки партнёра, задающие траекторию головокружительного полёта под названием вальс. Иван ничуть не сомневался в том, что и Анна чувствовала то же самое. Очень уж синхронными, послушными и умелыми были её движения. Необычайная воздушность, её непринужденность в танце поражали и восторгали, а ведь Иван, который уже целую вечность не танцевал, был уверен в том, что уже никогда не ощутит эту радость движения в такт музыке.

Когда последние звуки вальса, затихая, превращались в тишину, Анна прижалась к партнёру и прошептала:

— Спасибо, Ваня.

Он в ответ галантно поцеловал руку партнёрши.

Стоящая в дверях молоденькая продавщица, удивлённо наблюдавшая за происходящим, дождавшись окончания танца, прокричала:

— Петровна, там кулинария не сходится с накладной.

Анна Петровна глубоко вздохнула:

— Концерт окончен, — и, надевая на ходу зелёную куртку, вышла. Иван ещё долго стоял посреди склада, не желая уходить с того места, где только что был счастлив.

В конце рабочего дня, когда Иван остался уже один, отпустив Пашку домой пораньше по случаю футбола, зашла Петровна. Она взглянула на Ивана и будничным тоном сообщила, точнее, поставила Ивана в известность:

— Идём ко мне.

Иван почему-то не удивился сказанному:

— Давай попробуем.

По пути домой Анна держала Ивана под руку, а он отчётливо слышал мелодию вальса «Осенний сон» и даже не сомневался: его партнёрша слышит то же самое.



dream_TradingCard (48).jpg 338.44 KB


СТАРИННЫЙ ВАЛЬС «ОСЕННИЙ СОН» …

— Не такое уж и дерьмо наша жизнь, если про неё можно ТАК петь.

В этот момент дверь в каморку грузчиков распахнулась, и на пороге появилась грозная, как всегда, хозяйка магазина:

— Привет, Петровна. Легка на помине, однако. Только сказал Ивану: «А давай за здоровье Петровны выпьем», и тут ты. Ну, будь здорова, — заключил Пашка и опрокинул стакан.

— Знаю, за что вы пьёте, — сказала хозяйка. — Хлеб привезли, иди разгружай.

Иван не хотел, чтобы его с красными глазами видел кто-то ещё, кроме друга, и вызвался сам разгрузить товар. Выходя, услышал:

— А что у Ваньки глаза красные? Плакал, что ли?

Хлеб разгружать — это ж одно удовольствие. Тем более его в магазин привозили из соседней области, где ещё умели печь вкусно. А про аромат и говорить нечего. Как машину разгрузишь, есть и не нужно — одним запахом сыт будешь.

Когда Иван вернулся в подсобку, он не ожидал увидеть там Петровну. Однако она там была и, что ещё удивительнее, сидела с Пашкой рядом с тарой в руке. Она по-бабьи жалостливо посмотрела на Ивана и, подняв стакан, произнесла коротко:

— За тебя, Ваня, — и выпила до дна, потом поставила стакан и, все также глядя на Ивана, начала рассуждать. — Вот ведь, как тебя судьба-то потрепала. Это всё, Ваня, из-за нашего бабского племени. Поверь мне, уж я-то знаю, что говорю. Все беды от нас. И радости тоже от нас. Всё в этой жизни от нас. И сама жизнь от нас, — Петровна глубоко вздохнула, сделала небольшую паузу и продолжила, — Пашка мне всё рассказал. А я, Ваня, в молодости тоже танцевала. Хорошо танцевала. Когда на выпускном вальс с будущим мужем исполняла, так все разошлись, чтобы посмотреть, как настоящий вальс выглядит. Большой зал — и мы одни с Фёдором летим над паркетом. Никогда такой лёгкости не ощущала.

Женщина замолчала.

— А что же Фёдор? Или с мужем уже танцевать не так, — спросил Иван, просто чтобы заполнить неловкую паузу.

— А Феденька не поступил в институт. Куда же ему, когда всё время со мной проводил, вместо того чтобы готовиться. Когда экзамены вступительные провалил, мы расписались, и через три месяца его в армию забрали. На-все-гда, — глаза Петровны наполнились влагой. — Выходит, по моей вине его служить забрали. Вот я и говорю: во всём мы — бабы — виноваты.

— При чём здесь ты, Петровна, — прервал паузу Пашка. — Поступи Фёдор в институт, значит, вместо него в Афган послали бы другого, и тот другой не вернулся бы. Это не бабы, а политики, которые войны развязывают, виноваты. И не отвечают за это. А ты без вины наказание испила по полной.

Петровна шумно выдохнула, двумя руками поправила причёску. В такт поднятым рукам под курткой всколыхнулась большая грудь.

— Сейчас будем танцевать, — выдала она и, уже обращаясь к Пашке, спросила: — На твоей шарманке вальс найдётся?

— На мой шарманке есть всё, — ответил он.

— Неси на склад, Паша, музыку, мы с Иваном тряхнём стариной, — и, взглянув на Ивана, добавила: — Не боись, Ваня, это я снаружи — чистое гестапо, а внутри у меня знаешь, сколько нежности.

Петровна сняла свою вечную куртку с надписью «Останкино» на спине и пошла на выход. Иван смотрел женщине вслед и поймал себя на мысли, что он за все эти годы ни разу не подумал о ней, как о женщине: Петровна, хозяйка, гестапо, «чё расселись» и всё. И это при том, что в этой крупной фигуре так много женского. Даже с избытком. Но с избытком только в тех местах, где положено. А там, где не положено, ничего лишнего нет. И понял Иван, ради чего к ним постоянно захаживал сапожник Армен из обувной мастерской, у которого глаза горели при появлении Петровны, что та сварка на стройке дома напротив.

— Ах, какая сладкая женщина, — шептал он, когда Петровна уходила. — Такая женщина — и без мужской ласки. Это же мировая несправедливость.

Но глаза его говорили, что несправедливостью он считает, что именно без его, Армена, ласки остаётся эта женщина.

— Так что же ты? — подначивал Пашка.

— А что я? — сокрушался сапожник. — Я только вспомню про Петровну, жена звонит. У меня знаешь как? Шаг влево, шаг вправо…

— Расстрел? — перебил Пашка.

— Кастрат, — грустно улыбаясь, уточнил Армен. — Ты думаешь, я бы ради такой женщины расстрела испугался?!

Когда Паша и Иван зашли на склад, посреди свободного пространства стояла Петровна в облегающем платье и в туфлях на каблуках.

— Паша, музыку! — скомандовала эта совсем незнакомая женщина. — А ты, Иван, приглашай даму на вальс.

Иван растерялся такому напору, но собрался, как только духовые обозначили первые звуки до боли знакомого вальса, того самого вальса, что танцевали молодые и очень красивые мама и папа, когда папа, кружа маму, говорил сыну: «Выбирай в жёны только ту, что умеет танцевать вальс, я это обязательно на твоей свадьбе проверю». Но выехавший на встречку грузовик лишил отца возможности выполнить своё обещание и отправил маленького Ваню в детский дом, где на выпускном под эту же мелодию он танцевал вальс с их классной, в которую были влюблены все мальчишки старших классов. Музыка и воспоминания словно переключили что-то внутри, он сбросил старую спецовку, лёгким шагом подошёл к ожидавшей его приглашения партнёрше и протянул руку.

— Разрешите пригласить на тур вальса… — смешался, растерявшись, потому что оказывалось: он не знал, как зовут Петровну.

— Анна я, — подсказала Петровна и сделала книксен.

Иван, ещё немного смущаясь, взял в левую руку податливую руку партнёрши, а правую положил на её талию, отметив про себя, что с фигурой у неё полный порядок и что талия, которую постоянно скрывала зелёная куртка, имелась. Но первый шаг, первое же движение, на которое с желанием откликнулась Анна, заставили напрочь забыть обо всём. Абсолютно обо всём, что было после того, как Иван вот так же легко и умело перемещался по паркету танцевального зала в институте, когда сокурсницы выстраивались в очередь к тем, кто занимался танцами, чтобы хоть ненадолго попасть в крепкие руки парней, умеющих так искусно исполнять вальс. Когда в такт музыке ты, кажется, уже не скользишь по паркету, а летишь над ним, едва касаясь. Значение в эти минуты имеют только музыка и требовательные руки партнёра, задающие траекторию головокружительного полёта под названием вальс. Иван ничуть не сомневался в том, что и Анна чувствовала то же самое. Очень уж синхронными, послушными и умелыми были её движения. Необычайная воздушность, её непринужденность в танце поражали и восторгали, а ведь Иван, который уже целую вечность не танцевал, был уверен в том, что уже никогда не ощутит эту радость движения в такт музыке.

Когда последние звуки вальса, затихая, превращались в тишину, Анна прижалась к партнёру и прошептала:

— Спасибо, Ваня.

Он в ответ галантно поцеловал руку партнёрши.

Стоящая в дверях молоденькая продавщица, удивлённо наблюдавшая за происходящим, дождавшись окончания танца, прокричала:

— Петровна, там кулинария не сходится с накладной.

Анна Петровна глубоко вздохнула:

— Концерт окончен, — и, надевая на ходу зелёную куртку, вышла. Иван ещё долго стоял посреди склада, не желая уходить с того места, где только что был счастлив.

В конце рабочего дня, когда Иван остался уже один, отпустив Пашку домой пораньше по случаю футбола, зашла Петровна. Она взглянула на Ивана и будничным тоном сообщила, точнее, поставила Ивана в известность:

— Идём ко мне.

Иван почему-то не удивился сказанному:

— Давай попробуем.

По пути домой Анна держала Ивана под руку, а он отчётливо слышал мелодию вальса «Осенний сон» и даже не сомневался: его партнёрша слышит то же самое.
музыка любовь отношения вальс
Читайте также

Комментарии 13

Войдите для комментирования
■ МИР ДОБРА 19 янв 2023 в 22:21
Замечательно написано. Даже всё визуально представляется.
■ ПроНебо 20 янв 2023 в 08:06
Спасибо. Очень ценный комментарий
■ skona57🌿Мир вам!🌿 19 янв 2023 в 18:04
Интересная история👍🙂
■ ПроНебо 20 янв 2023 в 08:06
Спасибо за оценку
■ Дневник Светозара Хоббота 19 янв 2023 в 10:42
Класс! Можно писать сценарий, очень даже хорошее кино получится.)
■ ПроНебо 19 янв 2023 в 13:57
На сценарий у меня есть две пьесы. И очень актуальный рассказ: "Знаю за что", из-за которого я прекращаю отношение с издательством Ридеро. Они отказались его издавать. Сейчас выпускаю сборник рассказов в другом издательстве с этим текстом. Но на этом ресурсе он тоже не зашёл. Хотя есть озвученный хорошей чтицей Алевтиной Жаровой. Вот ссылка на него. Он всего на 15 минут https://disk.yandex.ru/d/fpf8PHTPUOsxhw
■ Дневник Светозара Хоббота 19 янв 2023 в 14:08
Интересно. А чем Ридеро объяснила свой отказ?
▼ Показать ответы (4)
Развернуть комментарии
НОВОСТИ ПОИСК РЕКОМЕНД. НОВОЕ ЛУЧШЕЕ ПОДПИСКИ