3
Мифы вокруг науки: Что скрывают учёные? | Паблико
Любопытный дилетант
11 подписчики

Мифы вокруг науки: Что скрывают учёные?


18 фев 2023 · 10:00    

Один из основных околонаучных мифов, он же — теория заговора — то, что учёные якобы скрывают некое «тайное знание» от непосвящённых и страшно (непонятно, правда, как) наказывают за его разглашение.

Особенно часто это приходится слышать от носителей самого «тайного знания», они же — Непризнанные Гении, которых «официальная наука» преследует, третирует и вообще всячески отравляет им жизнь. Знание у учёных, в отличие, как правило, от Непризнанного Гения, точно есть, на то они и учёные. Осталось разобраться, насколько оно тайное, а также кто, как и зачем его скрывает.

Кто скрывает?

Логично предположить, что если нечто умышленно скрывают, то должен существовать и тот, в чьих силах и интересах это самое сокрытие производить. Что ж, будем посмотреть. Существует ли как таковая некая «официальная наука»? И что она должна собой представлять, если таки да, существует?

Ответ, казалось бы, ясен — скрывать будут структуры, объединяющие людей с одинаковыми взглядами и интересами. И все эти люди как минимум считаются учёными.



Заседание Президиума РАН — как его представляет себе сферический Непризнанный Гений в вакууме


Только вот какая нестыковка — именно что люди. А не анунаки верхом на виманах. А людям, как известно, весьма и весьма свойственны недостатки. В частности, люди, как правило, весьма честолюбивы и крайне трепетно относятся к своей репутации. Именно в этом порядке — честолюбивы и хотят выглядеть хорошими для других людей.

Наука же — занятие довольно-таки публичное и коллективное, и занимающиеся ею люди, как правило, к публичности отвращения отнюдь не испытывают. Это только в научной фантастике существуют эксцентричные кабинетные учёные, которым плевать на весь мир и которые в отрыве от него делают великие открытия.

Реальные же учёные честолюбивы не меньше звёзд эстрады. Просто их честолюбие направлено не на публику, а на коллег. А если на публику… Плохо дело. Поэтому учёный, который, по его мнению, открыл нечто стоящее, первым делом постарается это нечто опубликовать, и поскорее. Уже потому, что приоритет — вещь важная, идеи носятся в воздухе, а коллеги тоже не дураки и вот-вот откроют то же самое.

Вторая же, после честолюбия, черта обычного учёного сильно отличает его от звёзд эстрады и прочих личностей, которым годится любая слава. Учёный весьма трепетно относится к своей репутации. Публикация же непроверенного или, упаси Боже, ложного результата может нанести по репутации такой удар, оправиться от которого не каждому удастся.

При этом коллеги тоже честолюбием не обделены, а ведь чем ценнее и общепризнаннее результат, тем больше славы достанется тому, кто его опровергнет. Куда как более почётно опровергнуть теорию относительности, нежели какую-нибудь небесспорную гипотезу.

Из всего этого вытекает весьма логичный вывод — наука, хоть «официальная», хоть не очень, на роль единой корпорации, в едином порыве стремящейся что-то скрыть, подходит не больше, чем банка с пауками на роль улья с пчёлами. Тогда что же, собственно, может скрывать «официальная наука»?

И что же скрывают?

Скрывает она, разумеется, великое открытие Непризнанного Гения. Правда, некоторые из них вполне признаны, но к собственной досаде, в какой-нибудь скучной, неинтересной и непонятной широкой публике области вроде математики.

Но Непризнанному Гению кажется куда более интересным и приятным быть знаменитым историком, нежели незнаменитым математиком. Или доказать ужасный и всеобъемлющий вред ГМО, а не очередной раз установить, что они ничем не отличаются от обычных продуктов. Куда интереснее и приятнее открыть эффект памяти у воды, чем скучный факт, что жидкость потому и жидкость, что памяти у неё нет.

Только вот «официальная наука» нудно твердит что-то там про радиоуглеродное датирование. Или про то, что единственный надёжный источник — на самом деле — художественное произведение, язык оригинала которого гений к тому же не знает.

Про крыс, которые болеют раком не от вредности ГМО, а от вредности питания одной кукурузой и вообще они специально для изучения рака и выведены, и про не воспроизводящиеся результаты.

Ну, разумеется, это заговор, как же может быть иначе!

Непризнанный Гений громко, как можно громче апеллирует к широкой общественности, ведь только она может оценить его эпохальные открытия. Не страшно, что широкая же общественность, как ей и положено, ничего не смыслит в той области, к которой относится открытие. Тем проще будет убедить её в своей гениальности! Главное, как можно более хлёстко разоблачать козни заговорщиков.

Вступать в дискуссии с представителями «официальной науки» по сути вопроса — ниже достоинства Гения. Эти презренные людишки снова будут требовать всяких скучных вещей вроде строгих доказательств, воспроизводимости и корректной статистической обработки результатов. А широкой общественности всё это может, в конце концов, и наскучить, и тогда она потеряет к Гению всякий интерес.

Широкую общественность нужно заинтересовать и держать в тонусе. Поэтому выдающееся открытие Непризнанного Гения, конечно же, совершает переворот в науке, имеет колоссальную общественную значимость и решает если не все мировые проблемы, то непременно половину из них. Ну или хотя бы тешит самолюбие широкой общественности своей понятностью.

В самом деле, кому интересно, могут ли пересекаться параллельные прямые и от кого там происходят митохондрии? Широкая общественность и слов-то таких не знает.

Самый ценный ресурс непризнанного гения — сторонники из числа окучиваемой широкой общественности. Если сторонников не густо, ибо общественности, при всей её ширине, может и интересно почитать, как непризнанный гений опровергает Ньютона, но впрягаться за него она морально не готова из-за случайно застрявших в голове обрывков школьной программы, злобно вложенной в неокрепшие мозги заговорщиками, непризнанный гений готов изобразить массовку и сам. В одно лицо. Но это уже совсем другая история…

Один из основных околонаучных мифов, он же — теория заговора — то, что учёные якобы скрывают некое «тайное знание» от непосвящённых и страшно (непонятно, правда, как) наказывают за его разглашение.

Особенно часто это приходится слышать от носителей самого «тайного знания», они же — Непризнанные Гении, которых «официальная наука» преследует, третирует и вообще всячески отравляет им жизнь. Знание у учёных, в отличие, как правило, от Непризнанного Гения, точно есть, на то они и учёные. Осталось разобраться, насколько оно тайное, а также кто, как и зачем его скрывает.

Кто скрывает?

Логично предположить, что если нечто умышленно скрывают, то должен существовать и тот, в чьих силах и интересах это самое сокрытие производить. Что ж, будем посмотреть. Существует ли как таковая некая «официальная наука»? И что она должна собой представлять, если таки да, существует?

Ответ, казалось бы, ясен — скрывать будут структуры, объединяющие людей с одинаковыми взглядами и интересами. И все эти люди как минимум считаются учёными.



Заседание Президиума РАН — как его представляет себе сферический Непризнанный Гений в вакууме


Только вот какая нестыковка — именно что люди. А не анунаки верхом на виманах. А людям, как известно, весьма и весьма свойственны недостатки. В частности, люди, как правило, весьма честолюбивы и крайне трепетно относятся к своей репутации. Именно в этом порядке — честолюбивы и хотят выглядеть хорошими для других людей.

Наука же — занятие довольно-таки публичное и коллективное, и занимающиеся ею люди, как правило, к публичности отвращения отнюдь не испытывают. Это только в научной фантастике существуют эксцентричные кабинетные учёные, которым плевать на весь мир и которые в отрыве от него делают великие открытия.

Реальные же учёные честолюбивы не меньше звёзд эстрады. Просто их честолюбие направлено не на публику, а на коллег. А если на публику… Плохо дело. Поэтому учёный, который, по его мнению, открыл нечто стоящее, первым делом постарается это нечто опубликовать, и поскорее. Уже потому, что приоритет — вещь важная, идеи носятся в воздухе, а коллеги тоже не дураки и вот-вот откроют то же самое.

Вторая же, после честолюбия, черта обычного учёного сильно отличает его от звёзд эстрады и прочих личностей, которым годится любая слава. Учёный весьма трепетно относится к своей репутации. Публикация же непроверенного или, упаси Боже, ложного результата может нанести по репутации такой удар, оправиться от которого не каждому удастся.

При этом коллеги тоже честолюбием не обделены, а ведь чем ценнее и общепризнаннее результат, тем больше славы достанется тому, кто его опровергнет. Куда как более почётно опровергнуть теорию относительности, нежели какую-нибудь небесспорную гипотезу.

Из всего этого вытекает весьма логичный вывод — наука, хоть «официальная», хоть не очень, на роль единой корпорации, в едином порыве стремящейся что-то скрыть, подходит не больше, чем банка с пауками на роль улья с пчёлами. Тогда что же, собственно, может скрывать «официальная наука»?

И что же скрывают?

Скрывает она, разумеется, великое открытие Непризнанного Гения. Правда, некоторые из них вполне признаны, но к собственной досаде, в какой-нибудь скучной, неинтересной и непонятной широкой публике области вроде математики.

Но Непризнанному Гению кажется куда более интересным и приятным быть знаменитым историком, нежели незнаменитым математиком. Или доказать ужасный и всеобъемлющий вред ГМО, а не очередной раз установить, что они ничем не отличаются от обычных продуктов. Куда интереснее и приятнее открыть эффект памяти у воды, чем скучный факт, что жидкость потому и жидкость, что памяти у неё нет.

Только вот «официальная наука» нудно твердит что-то там про радиоуглеродное датирование. Или про то, что единственный надёжный источник — на самом деле — художественное произведение, язык оригинала которого гений к тому же не знает.

Про крыс, которые болеют раком не от вредности ГМО, а от вредности питания одной кукурузой и вообще они специально для изучения рака и выведены, и про не воспроизводящиеся результаты.

Ну, разумеется, это заговор, как же может быть иначе!

Непризнанный Гений громко, как можно громче апеллирует к широкой общественности, ведь только она может оценить его эпохальные открытия. Не страшно, что широкая же общественность, как ей и положено, ничего не смыслит в той области, к которой относится открытие. Тем проще будет убедить её в своей гениальности! Главное, как можно более хлёстко разоблачать козни заговорщиков.

Вступать в дискуссии с представителями «официальной науки» по сути вопроса — ниже достоинства Гения. Эти презренные людишки снова будут требовать всяких скучных вещей вроде строгих доказательств, воспроизводимости и корректной статистической обработки результатов. А широкой общественности всё это может, в конце концов, и наскучить, и тогда она потеряет к Гению всякий интерес.

Широкую общественность нужно заинтересовать и держать в тонусе. Поэтому выдающееся открытие Непризнанного Гения, конечно же, совершает переворот в науке, имеет колоссальную общественную значимость и решает если не все мировые проблемы, то непременно половину из них. Ну или хотя бы тешит самолюбие широкой общественности своей понятностью.

В самом деле, кому интересно, могут ли пересекаться параллельные прямые и от кого там происходят митохондрии? Широкая общественность и слов-то таких не знает.

Самый ценный ресурс непризнанного гения — сторонники из числа окучиваемой широкой общественности. Если сторонников не густо, ибо общественности, при всей её ширине, может и интересно почитать, как непризнанный гений опровергает Ньютона, но впрягаться за него она морально не готова из-за случайно застрявших в голове обрывков школьной программы, злобно вложенной в неокрепшие мозги заговорщиками, непризнанный гений готов изобразить массовку и сам. В одно лицо. Но это уже совсем другая история…
наука теория заговора конспирология
Читайте также

Комментарии 0

Войдите для комментирования
НОВОСТИ ПОИСК РЕКОМЕНД. НОВОЕ ЛУЧШЕЕ ПОДПИСКИ