СЕМЬЯ ПОДПОЛЬЩИКА АНДРЕЯ ПУГАЧЁВА-3

{"document":[{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Из книги "},{"type":"string","attributes":{"bold":true},"string":"МЕМУАРЫ НЕВЗОШЕДШЕЙ \"ЗВЕЗДЫ\". Часть 1. ЖИЛИ-БЫЛИ ДЕДУШКИ И БАБУШКИ"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":["heading1"]},{"text":[{"type":"attachment","attributes":{"caption":"Виды Павловска начала XX века. Фото из открытых источников","presentation":"gallery"},"attachment":{"caption":"","contentType":"image/jpeg","filename":"407458_900.jpg","filesize":240032,"height":552,"pic_id":100872,"url":"https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2022/07/18/407458_900.jpeg","width":900}},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{"bold":true,"href":"https://pabliko.ru/@elena120560/semja_podpolschika_andreja_pugacheva-29423/","italic":true},"string":"Начало"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{"bold":true,"href":"https://pabliko.ru/@elena120560/semja_podpolschika_andreja_pugacheva-2-29610/","italic":true},"string":"Предыдущая часть"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Уезжая из Бутурлиновки, Буяна отдали тому приятелю отца, с которым пес ходил на охоту. Все плакали, расставаясь с верным другом, но взять с собой не могли: неизвестно, как и на какие средства жить самим, а огромного пса тоже кормить надо. Недели через две после приезда в Павловск однажды вечером Вера прислушалась и сказала:"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"- Буян пришел."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Ей сначала не поверили, но, тоже прислушавшись, согласились: кто-то царапается в дверь."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"- Буян! - обрадовалась Маруся."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Не слушая взрослых, которые пытались остановить их (неизвестно, кто за дверью), девчонки выбежали в сени и распахнули дверь. На пороге действительно сидел Буян - исхудавший, с разбитыми лапами. Два дня он лежал, ничего не ел - только пил. Как он добрался от Бутурлиновки до Павловска и нашел в незнакомом городе бывших хозяев, осталось загадкой. Наверное, запомнил запах тех лошадей и повозки, на которых уезжали Пугачевы, а потом бежал по дороге, то теряя след в десятках других запахов, то снова находя. Несмотря на такую преданность, Анна дала телеграмму другу мужа, тот приехал и забрал пса. Однако, через несколько дней парень прислал телеграмму с известием, что Буян снова сбежал, и просил сообщить, когда он появится в Павловске. Буян не появился, хотя девчонки очень ждали его..."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Осенью тайком приезжала тетя Андрея, младшая сестра его матери Евдокии Ивановны, тоже подпольщица (не могу сказать, как ее звали – моя бабушка сама не знала этого, при них, детях, об этой женщине не говорили, а в случайно подслушанном разговоре Анна называла ее исключительно тетушкой). Она везла листовки и другую литературу для бутурлиновской группы, которой руководил Андрей, но, узнав, что Андрей убит, а его семья переехала в Павловск, приехала к его жене. Тетя Андрея попросила Анну закопать в надежном месте ее дорожный сундучок с литературой, сама она торопилась уйти, пока темно. Без дотошной Маруськи опять не обошлось: она не спала, все слышала, но никак себя не проявила. И что сундучок закопали под верандой тоже запомнила (в нужный момент через несколько лет, когда мамы уже не было в живых, обнародовала его содержимое). Родственница посидела еще немного, потом Анна проводила ее через огороды, чтобы никто не видел. Больше эта женщина у Пугачевых не появлялась. Возможно, ее фамилия упоминается в истории революционного движения Воронежской области, но мы не знаем, что это сестра нашей прапрабабки…"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Жила Анна с детьми вместе с матерью и младшей сестрой, Александрой. «Тетю Саню» девчонки недолюбливали: избалованная, капризная, выйдя замуж, не ужилась с родственниками мужа и потому вместе с ним переселилась к матери. Дядя Гриша тут же начал показывать, ЧТО есть «мужчина в доме», хотя дом был куплен на деньги Анны еще до ее замужества. Отношения были натянутыми и становились все хуже день ото дня. Однажды дядя без разрешения взял баян (едва не единственная память об Андрее) – поиграть на чьей-то свадьбе. Из гостей вернулся через несколько дней без баяна. Сказал, что где-то потерял по пьяни. Где – не помнит. Но по всей видимости, продал. Баян был тот самый, что подарила когда-то юному Андрею бывшая хозяйка. Инструмент делался на заказ, мех из качественной кожи, серебряные кнопки – естественно, стоило все это дорого, но у Анны даже в самые тяжелые моменты и в мыслях не было продать баян погибшего мужа! Евдокия Степановна стала на сторону младшей дочери и призвала Анну не ссориться с сестрой и ее мужем «из-за какой-то гармошки» – их, этих гармошек, дескать, после свадеб столько потеряно, и никто из-за них не ругается. Оставалось только поплакать. Девчонки плакали вместе с мамой: Вера и Маруся потому, что уже многое понимали, Зина и Полина за компанию…"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":" Не исключено, что история с баяном (а также множество ежедневных неприятных «мелочей») заставила Анну принять предложение маляра Андрея Титова, тем более, со времени гибели мужа прошло три года – приличия соблюдены. Андрей Титов тоже в молодости был влюблен в Анюту Коноплеву и тоже засылал сватов, и ему тоже, как и Андрею Пугачеву, было отказано (естественно, разговор велся с матерью Анюты). После того, как любимая девушка вышла замуж за другого, он оставил на некоторое время мысли о женитьбе, благо возраст позволял и подождать немного. Узнав, что Анна стала вдовой, помог с переездом из Бутурлиновки, да и потом часто помогал. Забрал в свой дом и «приданое» Анны – четырех девчонок. Но Анна не собиралась «сажать на шею свой выводок», как зашипели недоброжелательницы, которые безнадежно пытались обратить на себя внимание работящего и трезвого мужчины – она сама была мастерицей и продолжала работать. Семья Титовых, по воспоминаниям бабушки, была не просто доброй, а добрейшей. Зная всю бутурлиновскую историю семьи Пугачевых и жесткий характер Анниной матери и понимая, что жизнь у девочек была несладкой, Титовы сделали все, чтобы дети оттаяли, особенно баловал девчонок дед Игнат – провожал в школу и встречал после уроков, водил на каток и праздничные гуляния, вместе с ними в Великий Пост изощрялся в оформлении тюри – простейшего блюда из хлеба и лука. Поскольку развлечения в пост были запрещены, то небольшой забавой была возня всей компанией на кухне с дедушкой Игнатом во главе, при ограниченном наборе продуктов каждый день, однако, было что-то новое: для «обычной тюрьки» хлеб резали кубиками, а для «лупоглазиков» вырезали при помощи рюмки кружочками и т.п.). Частым гостем стал дед Максим Пугачев, отец покойного Андрея, тоже кондитер: он жил недалеко от Титовых и по дороге на базар обязательно завозил гостинцы для всей семьи – совершенно необыкновенную выпечку. В этот дом ему зайти было проще, чем к собственной своенравной жене или к не менее своенравной сватье. Какими бы ни были отношения с женой, но внучки были ему дороги, и к Анне он относился с уважением. Это был тот редкий случай, когда все с пониманием отнеслись к сложной ситуации, никакого недовольства, никаких упреков, ровные доброжелательные отношения. Отчима все, кроме Маруси, сразу стали называть папой – долго не могла моя будущая бабушка себя пересилить!"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"- Наверное, они заранее договорились, - рассказывала бабушка Мария. – Он работал в сарае – готовил краску. Мама сказала мне: «Иди, отца обедать позови». Я подошла и говорю: «Идите обедать». Он не оборачивается. Я опять: «Идите обедать, все готово». Не оборачивается! Я сказала… через силу: «Папа, идите обедать!». Он сразу откликнулся: «Сейчас приду, Марусенька, доделаю тут немного». А я убежала в сад и ревела. Как будто я своего родного отца предала…"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":" Жили дружно. Отчим купил новый дом на Нижне-Луговой улице, неподалеку от речки Самарки. Девочки учились – сначала в школе, потом в гимназии. Мама Анна Прокофьевна продолжала работать – шила сама и обучала шитью девочек-подростков, которых родители старались отдать на обучение именно ей: знали, что она никогда не обидит. Помимо заказов богатых и хотя бы более-менее состоятельных клиентов, Анна бесплатно шила для бедняков (наверное, бедняки заказывали одежду только у нее). Одну из учениц, Машу, круглую сироту, она выдала замуж, приготовив ей небольшое приданое, как родной дочери. Ни муж, ни свекры недовольства по этому поводу не высказывали. Единственно, что омрачало семейное счастье – смерть двоих новорожденных Титовых – Тони и Пети, да и мама Анюта начала прихварывать."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Бабушка много рассказывала о своих подругах, живших по соседству. С одной из них она поддерживала отношения в старости, бабушка Шура (в молодости Шурка Настюкова) несколько раз приезжала в гости вместе с мужем Романом Михайловичем. Пока в нашем Верхнем Мамоне существовал дом престарелых, мы с бабушкой по воскресеньям навещали другую бабушку Шуру – Нарцеву, старшую сестру бабушкиной подруги Дуси, связь с которой прервалась во время войны, и даже баба Шура не знала, жива ли младшая сестра: Евдокия с мужем уехали из Павловска, а во время войны их поселок занимали немцы, многие бежали из поселка, кто-то погиб под обстрелами, кто-то не смог сообщить свой новый адрес потому, что родственников тоже куда-то забросило. Семьи у бабы Шуры не осталось, и моя бабушка была для нее единственным родным человеком, тем более, что бабушка чувствовала себя ее должницей – во время гражданской войны Шура Нарцева, сама по сути девчонка, вылечила подругу сестры, вообще не имея никаких лекарств, кроме трав."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{"bold":true,"italic":true},"string":"Продолжение"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]}],"selectedRange":[8323,8334]}