ЛИДЕРЫ - НА ВТОРОМ ПЛАНЕ или САМЫЙ ЗАУРЯДНЫЙ УЧЕБНЫЙ ГОД

{"document":[{"text":[{"type":"string","attributes":{"italic":true},"string":"Школьный роман"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":["heading1"]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"КНИГА 1. ЛЕТО"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":["heading1"]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Часть 1. Двадцатые числа июня-4"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":["heading1"]},{"text":[{"type":"attachment","attributes":{"caption":"Картинка из открытых источников","presentation":"gallery"},"attachment":{"caption":"","contentType":"image/jpeg","filename":"папка.jpg","filesize":80011,"height":800,"pic_id":102023,"url":"/files/article_image/2022/07/19/%D0%BF%D0%B0%D0%BF%D0%BA%D0%B0.jpeg","width":1000}},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{"bold":true,"href":"https://pabliko.ru/@elena120560/lidery_-_na_vtorom_plane_ili_samyj_zaurjadnyj_uchebnyj_god-29426/","italic":true},"string":"Начало"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{"bold":true,"href":"https://pabliko.ru/@elena120560/lidery_-_na_vtorom_plane_ili_samyj_zaurjadnyj_uchebnyj_god-29815/","italic":true},"string":"Предыдущая часть"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Господи! – по-детски беспомощно пискнула Алиса Александровна, которая вдруг по-новому увидела ЧП, случившееся полтора месяца назад. – Это, значит, она из школы возвращалась?"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– А откуда же? С танцев, что ли? Или из ресторана? Так ей туда не с чем идти: ей мачеха пяти копеек на пирожок ни разу не дала, все время девчонки подкармливают… которые как бы «не друзья». Да и одета она так, что в ресторан не пустят – даже на порог! – учитель физкультуры швырнул Элину характеристику на стол перед Ярославцевой и заходил туда-сюда, как челнок. – Школа рядом, поэтому девчонку никто не встречал. А один раз не повезло – наскочила на мальчиков, которым было скучно. Или наоборот – слишком весело... А мальчики, я тебе скажу, Алиса, – один лучше другого. Точнее, родители их: у одного мама в горкоме партии, у второго – папа какая-то торговая шишка, а у третьего папа – заместитель областного прокурора, Кольцов… Слышала про такого?.. Вот и кинулись наши добрые дяди и тети заминать эту историю. А чтобы замять, сама понимаешь, надо было все повернуть так, будто Калинина сама во всем виновата: вот если бы она занималась общественной работой и в самодеятельности участвовала, то на музыкальную у нее не было бы времени, по вечерам она сидела бы дома и учила уроки, и ничего с ней не случилось бы!.. – от злости физкультурник аж взвизгнул. – Это еще не все… Потом отец ее за что-то избил так, что она попала в больницу – селезенка лопнула. Я думаю, это в связи все с той же историей… Сама понимаешь – долг платежом красен, поэтому на этот раз Кольцов помог замять дело… Ларисин одноклассник, участковый, рассказывал… он тут часто заходит – почему-то любит школу до сих пор… Вот… рассказывал, как на них давили, чтобы дело до суда не дошло – ну, дескать, папа, конечно, перегнул малость, но с ТАКОЙ дочерью у него терпение, видите ли, кончилось, потому сорвался. Дело, мол, семейное, с отцом разъяснительную беседу провели: девочка у вас, мол, сложная, никто не спорит, но битье – не метод воспитания, тем более, вон какой результат получился… Угу… он все учел, исправится, больше так не будет… Прямо детсад!.. А она почти месяц в больнице провалялась, даже экзамены не сдавала, ей итоговые оценки по текущим выставили, – Игорь Алексеевич мельком взглянул в окно. – Ой, она, оказывается, еще не ушла! Лариса, я догоню ее! Перепиши ей эту характеристику – не добивай девчонку!"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"И, не дожидаясь ответа, выбежал из учительской. Лариса Антоновна тоже посмотрела в окно. Отсюда, из окна учительской, были видны три неширокие аллеи, ведущие к выходам на разные улицы. По одной из аллеек брела маленькая фигурка в белой безрукавной кофточке и светло-серой короткой юбке. Наверное, Эля все это время плакала в каком-нибудь пустом классе – вот только сейчас ушла…"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Когда Городецкий выскочил на порог школы, девочки уже не было видно. Игорь Алексеевич прибавил шагу."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Калинина! Подожди! – крикнул он, выбегая на улицу."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"И растерянно остановился. Ученица исчезла: то ли свернула в проходной двор, то ли села в троллейбус, который только что отошел от остановки, находившейся возле школы. Он не поленился – пробежал до проходного, но девочки там не оказалось. Значит, уехала. Раздосадованный учитель повернул обратно."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Обе химички сидели, уткнувшись в свои бумажки. На скрип двери обернулась одна Алиса Александровна; Ярославцева сделала вид, будто всецело поглощена работой над характеристиками. Городецкий сел за свой стол и взял авторучку. Некоторое время все молчали."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Что это у вас так тихо? – поинтересовалась, входя, учительница русского языка и литературы Любовь Михайловна Антипова, невысокая крепенькая девушка, круглолицая, с чуть вздернутым носиком, с короткими волнистыми волосами."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Сейчас исправим, – мрачно пообещал Игорь Алексеевич. – Громко будет…"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Любовь Михайловна разложила на соседнем столе огромную толстенную тетрадищу, сшитую и склеенную из нескольких «амбарных» книг, – сводную ведомость успеваемости школы – и, усевшись поудобнее, с интересом посмотрела на учителя физкультуры."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Игорек, тебя невеста бросила? Ты что такой хмурый?"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Да вот… – он в упор посмотрел на Ларису Антоновну. – Эта мама классная Калининой характеристику изгадила, вообще не подумала, КУДА девчонка поступает."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Серьезно?! – ахнула Любовь Михайловна."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Я так понимаю, в музыкальное? – спросила Алиса Александровна."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– В музыкальное, – круглое детское лицо Любови Михайловны стало озабоченным. – Но все зависит от того, что в характеристике, – а то и документы могут не принять! Заведение все-таки серьезное – хоть и училище, но вузу не уступит."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Скорее всего, не примут, – хмуро произнес Игорь Алексеевич. – Она ее там так представила… Да еще, насколько я понял, по поведению «неуд» ей влепила."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– «Неуд»? За что?! – учительница литературы с ужасом смотрела на Ларису Антоновну. – Лариса, что ты сделала?!. Как ты могла?!. Просто так! Ни за что! Кому ты этот «неуд» поставила – ты хоть бы подумала! Сироте беззащитной! Да если бы она в самом деле хоть в чем-нибудь была виновата!.. И то люди стараются в любом случае ребенку помочь – вдруг потом все наладится? А ты… – Любовь Михайловна схватилась за голову. – Боже мой! Куда же она теперь пойдет?"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Ну, в техникум какой-нибудь возьмут, – робко заметила Алиса Александровна. – ПТУ, в крайнем случае… В школе можно остаться. В другую школу перейти… Какой-нибудь выход все равно должен быть!"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Аля, какое ПТУ? О чем ты? – горячо возразила Любовь Михайловна. – Она – талантливая пианистка! – и, видя по лицу Ларисы Антоновны, что та с ней не согласна, с вызовом повторила: – Да, талантливая!"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Несмотря на то, что в школьной самодеятельности не участвовала… – вставил Игорь Алексеевич."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Да почему – «не участвовала»? Она же часто выступала! В хоре, может, не пела, а на рояле-то играла, ты же знаешь… Почему все считают, что самодеятельность стоит выше профессионализма, и почему думают, что играть легче, чем петь?.. Прямо помешались на этом пении! Если человек в хоре не поет – то прямо уже и не человек!.. А ты попробуй сыграй что-нибудь! Настоящее – не «Мурку» какую-нибудь! И не «Чижика» одним пальцем! И тоже – по-настоящему!.. Да в хоре ты не один, а пианисту прятаться не за кем… Она в конкурсах участвовала, даже уже не городских – республиканские, Всесоюзный, международный – это ни о чем не говорит?!. А на вечере старинной музыки в филармонии я сама ее слышала, она концерт Баха для клавесина с оркестром играла… Правда, тоже на рояле – клавесинов же у нас в филармонии не водится… Нет, ну как же… – Любовь Михайловна перевела взгляд на учителя физкультуры. – Игорь, что теперь делать?"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– А что сделаешь? – угрюмо проговорил тот. – Ну, характеристику, допустим, можно переписать. А свидетельство? «Неуд» же остается! Если и свидетельство переоформлять – это же такая волокита!.. Кому-то в гороно идти, акты составлять… что оценка поставлена ошибочно, свидетельство номер такой-то считать недействительным… как-то так... Родители, мне кажется, не пойдут, классный руководитель, насколько я понимаю, тоже… – он снова бросил на Ларису Антоновну недобрый взгляд. – А мы с тобой что сделаем? Просто учителя, молодые, рядовые, неопытные, что-то там о себе возомнили, какую-то там справедливость восстанавливать надумали… а я вообще физкультурник, кто физкультурников да музыкантов всерьез принимает? Был бы кто-то из нас ее классным руководителем... А в таком случае ничего этого и не было бы – ни ты, ни я не допустили бы!"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Просмотрели мы девочку! – с горечью произнесла учительница литературы."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Просмотрели, – вздохнул Игорь Алексеевич. – Нет, а, если разобраться, что такое – «просмотрели»? – он вдруг снова вскочил из-за стола и заметался по учительской. – Ты могла подумать, что Лариска до такой подлости дойдет?"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Любовь Михайловна, закусив губу и по-прежнему глядя на всех расширенными глазами, мотнула головой – нет, дескать, такого даже подумать не могла. Ларису Антоновну затрясло. Тоже поднявшись, она стала нервно собирать документы."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"– Вас бы на мое место! – закричала она срывающимся голосом. – Директор с Изольдой постоянно над душой стоят! Из горкома звонят, из треста звонят, из прокуратуры звонят!.."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"И, прижимая к груди кривую стопку папок, выбежала за дверь. Ее небольшая неприязнь к учителю физкультуры в считанные секунды, многократно увеличившись, почти переросла в ненависть. Легко быть честным и порядочным, имея в резерве такую защиту, как у него! Будь ее папой светило-нейрохирург профессор Городецкий, у которого в неоплатном долгу САМ – Первый секретарь обкома партии Томилин, – она тоже проявила бы принципиальность! И наплевала бы на грозные должности пап и мам, вырастивших подонков! А попробовал бы кто-то на нее надавить – не надо, мол, мальчикам жизнь портить, – она бы со слезами к папе: ах, папочка, меня заставляют поступить непорядочно, как быть? А папочка позвонил бы первому лицу в области – Первому секретарю обкома КПСС, сын которого попал в страшную аварию и мог бы провести в инвалидной коляске всю оставшуюся жизнь (это при условии, если еще жив остался бы)... На неофициальном уровне, наверное, вся область знала, что Томилин ждет-не дождется, чтобы что-нибудь сделать для чудо-врача, который оперировал его сына. А врач только изредка просит помочь кому-то другому, да и то, если у человека поистине тупиковая ситуация – такой вот на удивление скромный врач попался, другой бы на его месте давно уже всю родню обеспечил и квартирами, и должностями, и всех племянников по вузам распихал бы. О той сложнейшей многочасовой операции, блестяще проведенной Городецким-старшим, писали во всех центральных и областных газетах – ведь не о переломанных костях шла речь, а о раскуроченном мозге и изорванных нервах, которые управляют всем человеком, и нужно быть ювелиром, чтобы восстановить их. Да разве Томилин откажет в какой-то просьбе человеку, который его сына на ноги поставил, предварительно в самом прямом смысле поправив мозги и тем самым позволив парню остаться полноценным человеком, а не «овощем»?! Тем более, если в этой просьбе не только не содержится ничего незаконного, а, наоборот, речь идет о соблюдении закона? Вот и в случае с Элей так могло быть: одно бы слово – и прокурор вылетел бы, и секретарь горкома, а уж про торгаша (пусть даже из какого-то там треста!) и говорить-то смешно!.. Но она – не дочь профессора Городецкого, поэтому ей нельзя было восстанавливать против себя ни директора, ни всех прочих: мало ли, что еще в жизни случится, вдруг придется обращаться и к прокурору Кольцову, и к этой бабе из горкома (надо будет фамилию уточнить, какая-то фамилия незапоминающаяся), они все наперебой приглашали ее обращаться к ним «в случае чего»…"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Лариса Антоновна ушла в лаборантскую своего родного химического кабинета и занялась характеристиками. Боже, как же она не любила всю эту бумажную работу! А куда денешься? Классный руководитель – стало быть, пиши. Правда, директор немного облегчил «творческую деятельность», он требовал, чтобы характеристики были написаны строго по плану: успеваемость, поведение, общественная работа, занятия в кружках, некоторые особенности характера, обстановка дома, взаимоотношения классного руководителя и родителей ученика, взаимоотношения ученика с одноклассниками… Хотя бы несколько слов по каждому пункту. Конечно, так писать легче. Но слишком уж похожими получаются почему-то характеристики, действительно, под копирку. А, да ладно! Начальству виднее!.. Хорошо еще, что на педсоветах не обсуждают каждую из этих характеристик, пусть даже только восьмиклассников и десятиклассников (это сколько же времени уходит, и сколько длится сам педсовет!!!), – коллеги из других школ о таких случаях вообще какие-то ужасы рассказывают..."},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"«Личные дела» лежали в строго алфавитном порядке, но, чтобы сэкономить время, Лариса Антоновна решила сначала покончить с теми характеристиками, которые в голове у нее всегда были наготове – остается только на бумагу записать. Ну, вот, например, Капралов Валерий… смешно!.. Директор требует точности и краткости, а того не понимает, что не всегда самое точное определение можно записать в документ. Если быть точным и кратким, то вся характеристика Валеры Капралова состоит из одного-единственного слова: «недобитый». Но ведь так не напишешь? Нет, конечно! Вот и высасываешь и пальца: «Неактивный, уклоняется от общественной работы, родители рекомендаций классного руководителя не выполняют…». Умными не в меру считают себя родители Валеры Капралова, особенно мама!.. Артистка погорелого театра!.. Тот самый случай, когда сапожник без сапог: мать – режиссер, постоянно на виду, а сын не то, что сцены, – людей боится, все старается в углу отсидеться. Марина и другие девочки из актива зовут Капралова «Спящей Красавицей». Он и в самом деле красивый: высокий, худенький, стройненький, тонкое бледное лицо с правильными чертами, большие темно-карие, почти черные глаза с длиннющими (на зависть любой девчонке) ресницами, черные волнистые волосы – одним словом, внешность аристократа. Когда-то Лариса Антоновна пыталась вовлечь его в самодеятельность, но красивый Валера, который, по словам преподавателей литературы и пения, неплохо поет и великолепно читает стихи, на сцене больше напоминал истукана. Костенел мгновенно, начинал нервничать, слова забывал. А слов-то – курам на смех: четыре строчки! Ну, в крайнем случае, восемь, если два четверостишья… Действительно (как там дед в «Золотой рыбке» говорил?) «ни ступить, ни молвить не умеет». Дружок Валеры, Алеша Сафьянников, не по годам серьезный ребенок, вполне по-взрослому объяснил проблему: дескать, у Валерки страх перед аудиторией, и ничего не сделаешь – читать стишок в классе на уроке литературы – это одно, а остаться один на один со зрительным залом – совсем другое. Пришлось отказаться от этой безумной затеи…"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Продолжение следует"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]}],"selectedRange":[86,86]}