Радоница

{"document": [{"text": [{"type": "attachment", "attributes": {"presentation": "gallery"}, "attachment": {"caption": "", "contentType": "image/jpeg", "filename": "Screenshot_2.jpg", "filesize": 143557, "height": 566, "pic_id": 416497, "url": "https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2023/02/08/Screenshot_2_f85UkYO.jpeg", "width": 1009}}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Было ему в ту пору 22 года. Рослый голубоглазый блондин, как говорится, чисто арийской внешности – жениться пока не успел. Родители его, поволжские немцы, жили в Саратовской области в небольшом городке Подлесковске, сохранив свою культуру и язык. Когда началась война, их депортировали в Сибирь. Это известие он принял с большим огорчением и обидой, но в дальнейшем, когда родители писали в письмах, что устроились они на новом месте очень хорошо, сердце его успокоилось. Он даже был рад тому, что родители оказались далеко от военных действий."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Всё лето и осень 1942 года на территории СССР шли упорные бои. Немцы рвались к Сталинграду, но увязли в оборонительных боях. В составе 16 –й воздушной армии Иоганн совершал боевые вылеты по сопровождению бомбардировщиков, ввязываясь в ожесточённые схватки с истребителями и бомбардировщиками немцев, сбил ещё три «Юнкерса». Очередную награду – Орден Отечественной войны и звание старшего лейтенанта, он получил в октябре 1942 года."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "В одном из воздушных боёв был подбит вражескими «Ме-109». Совершив затяжной прыжок с парашютом, опустился в расположение немцев на небольшую высотку, за которую в это самое время шло ожесточённое сражение. Наша пехота безуспешно атаковала немцев, защищавших эту высотку и даже ворвалась в траншеи немцев, но вынуждена была отступить, понеся потери."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Оказавшись в траншее среди убитых вражеских и наших солдат, Иоганн отстегнул стропы парашюта, который тут же был подхвачен ветром и унесён вниз в сторону атакующих. Кроме пистолета никакого другого вооружения у него не было, но оно не понадобилось. Ни одного живого солдата в этом секторе траншеи не было, Трупы убитых солдат лежали там, где их настигла пуля или штык. Заметив, что в метрах трёхстах с тыла к вершине высотки устремилось не менее роты немецких солдат, он, понимая безнадёжность своего положения, принял решение – переодеться в форму убитого немецкого солдата. Выбрав подходящего по росту, быстро переобулся и переоделся, надел каску, отбросил подальше свою одежду и пистолет, заменив его на автомат «шмайсер». Когда до бегущих немцев осталось не более тридцати метров, не удержался и расстрелял в приближавшихся все оставшиеся в магазине патроны. Затем переполз в самую глубокую часть траншеи. По непредвиденному совпадению наша артиллерия вдруг открыла по высотке ураганный огонь, смешав с землей всё живое и мёртвое на ней."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Очнулся Иоганн в полевом немецком госпитале. Похоронная команда немцев, подбирая тела убитых, заметила, что один из них жив. По документам, находившимся в нагрудном кармане кителя раненного, узнали, что это ефрейтор Отто Мюллер. Хирургам пришлось удалить ему до колена правую ногу и наложить ватно-марлевую повязку на многочисленные раны лица и головы, оставив открытыми только глаза и нос. На долечивание его отправили в один из тыловых госпиталей на Украине, в городе Винница. Раны на лице заживали быстро, оставляя безобразные шрамы. Сходство фотографий на документах Мюллера с лицом Иоганна было достаточным и не вызывало никаких сомнений ни у кого, да и никому это было уже не нужно. Проблем с языком у Иоганна тоже не было благодаря родителям, разговаривающих с ним, как на русском, так и на немецком языках."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Спустя некоторое время, когда ампутированная нога стала меньше беспокоить, он научился передвигаться на костылях и часто выходил во двор госпиталя. Усаживался на скамейку и с тоской смотрел в хмурое декабрьское небо, где на большой высоте пролетали на Восток «Юнкерсы» и «Хейнкели». Наши «Пе-2» появлялись гораздо реже, но паника поднималась страшная. Ходячих раненых сопровождали в бомбоубежище, а лежачие оставались в палатах. Правда, ни одна бомба на госпиталь не упала. В часы затишья, с тоской думал о своём положении. Понимал, что родителям, возможно, уже сообщено о том, что он не вернулся из боевого задания. Погиб или не погиб – никто не знает. «Скорее всего напишут: «пропал без вести», – думал он. – Теперь надо привыкать к чужому имени, чужой фамилии». О переходе линии фронта к своим не могло быть и речи… Податься к партизанам?.. Где они, эти партизаны, да и кому он нужен – без ноги на костылях? Хотя, если бы так случилось, что мне удалось бы попасть к своим, то я бы ещё повоевал, – думал он, – чем я хуже англичанина Бадара Дугласа, летавшего без обеих ног?». О нём он узнал, будучи ещё курсантом училища и очень восхищался им."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {}, "string": "Но ещё больше его волновала мысль о том, что он сильно подвёл командование полка, боровшегося против его отстранения от авиации согласно приказу № 35105. «Кто теперь докажет, что он был сбит, а не сдался врагу вместе с самолётом? – не покидала его тяжёлая дума»."}], "attributes": []}, {"text": [{"type": "string", "attributes": {"italic": true}, "string": "Продолжение следует"}], "attributes": []}], "selectedRange": [4607, 4626]}