3
И ЭТИМ ВСЕ СКАЗАНО!.. Часть 2. Техникум. Глава 4.-2 | Паблико
6 подписчики

И ЭТИМ ВСЕ СКАЗАНО!.. Часть 2. Техникум. Глава 4.-2


27 фев 2025 · 08:00    



Часть 2. Техникум. Глава 4..jpg 46.23 KB


- Ответь мне, - только честно, - попросил я, - ты его все еще любишь?

- Тимура?.. - переспросила Инга, и ее лицо словно осветилось изнутри при произнесении этого имени.

Я аж зубами заскрежетал. И у меня сердце сжалось при виде мечтательной улыбки, невольно тронувшей ее губы. Она могла говорить вслух теперь все, что угодно… Я видел ее глаза… Ее глаза, затуманившиеся от одного только имени…

- Да, - скрипнув зубами, подтвердил я.

- Я действительно была влюблена в него тогда, - мгновение помедлив, тихо призналась Инга. - Да что теперь скрывать, - я с ума по нему сходила!.. Но он никогда не обращал на меня ни малейшего внимания! Так к чему теперь вообще говорить об этом?..

- Неужели это из-за него у нас с тобой ничего не получается? - невольно вырвалось у меня.

- Послушай, я же честно призналась тебе, что была влюблена в него! - вспылила вдруг Инга, и, похоже, это вышло у нее неожиданно даже для нее самой. - Но все это было больше двух лет назад! С тех пор я его больше ни разу не видела! Да я даже не уверена в том, что помню теперь, как он выглядел! Все это давно уже осталось в прошлом!

- Но тогда почему же?.. - снова не удержался я. И даже сам себе в тот момент показался необычайно жалким.

- Ты имеешь в виду, почему я не люблю тебя? - раздражаясь все больше и больше, переспросила Инга. Куда делись ее растерянность и смущение?.. Теперь ее зеленые глаза сверкали от ярости. - Да не знаю я этого, ей-богу!.. Я пыталась тебя полюбить, честное слово! Долго пыталась!.. Реально старалась относиться к тебе по-другому, успокаивала себя каждый день, внушала, что стерпится-слюбится!.. Но не получается у меня!.. Ничего не получается!.. Видно, действительно, - сердцу не прикажешь!.. Ну, как ты не можешь этого понять?!

- Да все я понимаю! - устало промолвил я, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не поддаваться охватившему меня отчаянью. - Просто объясни мне, пожалуйста, одну вещь…

Я невольно запнулся, не в силах внятно сформулировать словами терзавшие меня мысли.

- Какую? - невольно переспросила меня Инга, поскольку пауза, похоже, слишком затянулась.

- Чем он лучше меня? - тихо проговорил я, наконец.

- Господи, неужели ты опять о Тимуре Александровиче? - раздраженно вскричала Инга, всплескивая от злости руками.

- О ком же еще?.. - кивнул я.

- Олег, я повторяю тебе еще раз, - терпеливо проговорила Инга, - словно обращаясь к несмышленому ребенку или к душевнобольному. - Тимур Александрович здесь совершенно ни при чем! А что касается нас с тобой… Просто мы с тобой - совершенно разные люди; у нас нет никаких точек соприкосновения; мы абсолютно не понимаем друг друга! Честно говоря, я еще тогда, в школе, не могла понять, почему ты вообще вдруг обратил на меня внимание?.. По тебе сходили с ума все девчонки с пятого по одиннадцатый класс!..

- Кроме тебя, - мрачно уточнил я. Я не спрашивал; я просто констатировал этот очевидный факт.

- Кроме меня, - машинально подтвердила Инга.

Я прекрасно понимал, что она сейчас желает только одного: побыстрее закончить этот непростой и совершенно не нужный ей разговор. Но я, при всем своем желании угодить ей, просто не мог остановиться.

Желая слегка переключиться, я открыл коробку конфет, взял одну штуку, а остальные пододвинул Инге. Она последовала моему примеру, но, по-моему, чисто машинально.

- Знаешь, Инга, а я, наверное, именно поэтому и обратил на тебя внимание поначалу! - признался я. - Остальные девчонки из штанов готовы были выпрыгнуть ради того, чтобы просто сходить погулять со мной или на дискотеку. Взять для примера даже твою подружку Ирку… А тебе, казалось, все это вообще было совершенно безразлично… Ты смотрела на меня, как на пустое место. - При этих словах я не сумел сдержать тяжелого вздоха. - И сначала мне просто захотелось понять, что с тобой не так; чем ты так сильно отличаешься от всех остальных; почему я вообще не вызываю у тебя никаких эмоций?.. А когда я понял это, было уже поздно. Я влюбился в тебя просто до беспамятства!

Инга в молчании съела еще одну конфету. Похоже, она просто не знала, что мне сейчас сказать… А может, все гораздо проще, и она попросту не считала нужным ничего мне говорить…

- Ты ведь не станешь ждать меня, правда? - тихо спросил я. - И просить тебя об этом бесполезно…

Инга подняла на меня свои прозрачные глаза, покачала головой и чуть слышно произнесла:

- Извини.

- Да не за что тебе передо мной извиняться! - раздраженно отмахнулся я. - Ты действительно никогда не говорила и не делала ничего такого, что могло бы ввести меня в заблуждение относительно твоих чувств! И ты никогда и ничем не давала мне понять, будто я не совсем безразличен тебе! Скорее, наоборот, ты всегда подчеркивала, что я тебе не нравлюсь!

- Да, - осторожно согласилась Инга.

- Ну, хоть писать-то ты мне будешь? - рискнул спросить я.

Инга покачала головой.

- Я не уверена, что стоит это делать!

- Но почему?.. - снова воскликнул я в полном непонимании, просто наповал сраженный ее странной упертостью. - Мы же с тобой друзья! Просто друзья! - уже с отчаянием в голосе добавил я. - А друзья иногда пишут друг другу письма! Что в этом такого преступного, скажи?..

Инга еще мгновение поколебалась и, наконец, кивнула:

- Ну, хорошо, договорились! Если ты мне напишешь, я тебе отвечу!

- Ну, спасибо хоть на этом!.. - горько усмехнулся я, но на самом деле в душе я был счастлив уже тем, что мне удалось вырвать у нее хотя бы это обещание, - хоть и буквально клещами.

* * *

Инга.

Я очень внимательно посмотрела на него, словно пытаясь понять то, что не было сказано, но отвечать ему ничего не стала.

Между нами действительно завязалась довольно оживленная переписка, то постепенно затихая время от времени, то снова оживляясь, к великой радости моей мамы, которая ожидала очередного письма Олега с таким священным трепетом, словно это был ее возлюбленный. Сама же я относилась ко всему этому весьма и весьма неоднозначно. С одной стороны, я как-то быстро привыкла к переписке с Олегом, как к чему-то незыблемому, естественному и совершенно обыденному, а потому с нетерпением ожидала его писем и даже радовалась им. Я даже не чувствовала ни малейшего напряжения, отвечая ему, и с удовольствием рассказывала о каких-то событиях, происходящих в моей жизни. Но во всем этом я по-прежнему видела лишь ни к чему не обязывающее общение двух старых знакомых. Никаких иных - романтических - чувств по отношению к моему поклоннику, вопреки всем пламенным надеждам мамы, - да, наверное, и моим собственным, что тут греха таить, - у меня так и не возникло.

Ничего не изменилось. Олег устраивал меня, как добрый друг. Но я совершенно не в силах была рассматривать его, как потенциального кавалера.

Третий год в техникуме пролетел как-то вообще незаметно. Может быть, потому, что почти полгода длилась практика, а это, естественно, было гораздо легче и интереснее, чем сама учеба. Правда, что греха таить, сейчас, на третьем курсе, я вообще посещала техникум без особого энтузиазма. Раньше у меня был мощнейший стимул бежать туда вприпрыжку, - чтобы увидеть Анатолия, - но теперь он испарился. И я просто усердно грызла гранит науки… Хотя мне это давно уже осточертело.

И вот, в самом конце практики, когда до летних каникул оставалось всего уже чуть больше месяца, всех студентов из нашей группы распределили по различным предприятиям и организациям, чтобы мы смогли на собственной шкуре ощутить, что такое производство. Я, вместе еще с пятью другими девочками, попала в ателье.

Мы наивно предположили поначалу, что нам улыбнулась удача. Все-таки, ателье - это тебе не швейная фабрика где-нибудь на отшибе, с не пойми какими условиями. Но на деле оказалось, что эта самая удача просто решила над нами поиздеваться.

В ателье нас поначалу встретили очень даже хорошо. Его директор, Светлана Федоровна, немолодая уже очень полная женщина с какой-то слишком уж радужной улыбкой, даже и не скрывала своей чрезмерной радости при виде шести девушек, поступивших в ее полное распоряжение. И этот ее какой-то прямо-таки нездоровый энтузиазм лично меня, например, сразу же напугал.

Я разумом прекрасно понимала, что мы для нее - лишняя обуза, на которую придется затратить энное количество времени и сил. Поэтому ее излишний оптимизм и чрезмерная радость отдавали чем-то нехорошим. И последующие события показали, что я была совершенно права в своих подозрениях. Но пока…

Просто сияющая от счастья Светлана Федоровна провела нас по всему ателье, познакомила с другими работницами, а также рассказала нам о хозяине, который в данный момент, к сожалению, отсутствует, но как-нибудь на днях обязательно заглянет посмотреть на нас, - поскольку тоже просто мечтает побыстрее с нами познакомиться.

Работницы ателье тоже встретили нас прямо-таки с распростертыми объятиями. Другие девчонки были безумно рады, - словно их приняли в большую дружную семью, - а меня это опять же несказанно удивило. В техникуме нам неоднократно говорили, что наше устройство на производство - процесс необычайно сложный и мучительный; якобы, ни одно предприятие в городе попросту не желало брать к себе на практику студентов, поскольку мы для них являемся лишь дополнительной обузой и лишними проблемами. А здесь нам не просто обрадовались, - здесь нас, похоже, приняли, как родных…

Причину этой весьма странной и даже подозрительной радости мы поняли на следующий же день… 

В конце смены Светлана Федоровна снова подошла к нам и своим елейным сюсюкающим голоском попросила нас завтра надеть что-нибудь попроще, - что не жалко испортить, - объяснив это необходимостью помыть в ателье окна и еще кое-что сделать… Нам такой поворот событий не слишком понравился, и не только потому, что мы, такие ленивые, не хотели мыть эти чертовы окна. Просто еще в техникуме, инструктируя нас всех перед производственной практикой, наш классный руководитель категорически запретила нам заниматься чем-то подобным, - аж под угрозой отчисления. Мы все получили наистрожайшее указание делать исключительно только то, что будет иметь непосредственное отношение к нашей будущей специальности.

Наш классный руководитель, - дамочка, кстати, незамужняя, а потому необычайно вредная, - даже пообещала нам, что будет периодически появляться на наших предприятиях и проверять нашу работу. А так же пригрозила, что сразу же снизит нам оценку за практику, если хоть раз застанет нас за выполнением каких-либо других поручений, не имеющих отношения к легкой промышленности. А при повторном нарушении нам грозило немедленное исключение из нашего учебного заведения.

Но в тот день, - в самом - самом начале нашей работы, - возражать администрации ателье мы не осмелились, желая сохранить со всеми хорошие отношения. Мы лишь понадеялись на то, что вряд ли наш классный руководитель нагрянет с проверкой уже так скоро, и согласились выполнить то, что нам было велено.

Но уже на следующий же день нас ожидал новый сюрприз, - и еще менее приятный, чем предыдущий. На досуге оказалось, что хозяин этого ателье, уезжая в отпуск куда-то поближе к экватору, приказал директору позаботиться о ремонте помещения и, разумеется, оставил достаточно солидную сумму на его осуществление. Но работники ателье во главе с его директором дружно пришли к выводу, что их зарплаты по нынешним сложным временам не соответствуют их ожиданиям. А потому решили честно разделить эти выделенные деньги между собой, - с целью улучшения своего материального положения, - а ремонт попросту провести силами практиканток.

Вот так и получилось, что на протяжении последующих двух недель мы довольно-таки успешно осваивали профессию маляров-штукатуров. И, если поначалу это получалось у нас достаточно паршиво, следует признаться, то с течением времени наше мастерство увеличивалось. Ну, а поскольку, судя по предстоящим объемам предполагаемой работы, нам должно было с избытком хватить ее до конца практики, то вполне можно было надеяться на то, что покинем мы это ателье настоящими профессионалами. В сфере строительства и отделочных работ.

А это, даже с натяжкой, совершенно не было похоже на то, к чему нас изначально готовили почти целых три года…

Нельзя сказать, что мы покорно восприняли подобную ситуацию и не пытались протестовать. В первые же дни мы устроили настоящую забастовку с требованием прекратить это форменное издевательство и позволить нам работать четко по профилю. Но наш бунт был подавлен самым решительным образом. Чудесная наидобрейшая женщина Светлана Федоровна разом, как по мановению волшебной палочки, перестала быть и милой, и дружелюбной. Для начала она полчаса вопила на нас, не выбирая выражений, а потом просто безапелляционно заявила нам, что, если мы не желаем выполнять ее разумные и справедливые требования, то можем просто убираться отсюда обратно в техникум, - нас здесь никто не держит!

Кипя от праведного возмущения, мы действительно всей толпой ринулись в техникум в поисках справедливости. Но там нас уже ждали знающие обо всем происходящем после телефонного звонка Светланы Федоровны наш классный руководитель и заместитель директора по практике. И те же самые взрослые и разумные, вроде бы, люди, которые всего лишь пару дней назад строго-настрого запретили нам заниматься чем-либо посторонним под угрозой отчисления, теперь, пряча глаза, с умным и авторитетным видом пытались объяснить нам, ошарашенным подобным поворотом событий студенткам, что мы обязаны беспрекословно выполнять все требования администрации ателье, какими бы нелепыми они нам, на первый взгляд, ни казались. Потому что, в противном случае, мы попросту сорвем производственную практику, - а трудоустроить нас сейчас в какое-либо другое место для техникума не представляется возможным.

Ошарашенные, шокированные всем происходящим до глубины души, мы, открыв рты от изумления, слушали пространные и весьма туманные рассуждения нашего классного руководителя о том, насколько немыслимо трудно сейчас договориться хоть с какой бы то ни было организацией по поводу производственной практики для студентов, и понимали, что нас попросту откровенно подставили…

Нам не оставалось ничего другого, кроме как вернуться обратно в ателье и, под аккомпанемент гнусных насмешек со стороны его работников, возглавляемых плюющейся ядом Светланой Федоровной, приступить к ремонту помещения…

Кульминация всех этих нелепых событий произошла на исходе второй недели. В тот день мне выпала завидная честь красить лестницу. Мои глаза непрестанно застилали слезы ярости, пока я безжалостно малевала эти проклятые ступеньки, совершенно не заботясь о том, насколько ровным слоем ложится краска. Мне это было совершенно фиолетово. К тому времени мне уже настолько осточертело подобное занятие, что я уже всерьез подумывала о том, стоит ли диплом моего техникума подобных усилий, и не пора ли мне уже попросту послать всех скопом в известном направлении, на языке грубых обывателей выражающемся тремя буквами…

Но, если этот вопрос пока еще пребывал в стадии осмысления, то вот решение надеть ведро с краской на голову Светлане Федоровне уже почти созрело в моей голове и казалось мне необычайно привлекательным. Подвернись она только мне под горячую руку, - и плевать на любые последствия… Но директриса, очевидно, ощущая взрывоопасную атмосферу, отсиживалась где-то в безопасности своего кабинета и не горела желанием вступать в полемику со своими жертвами…

- Какого черта вы здесь творите?! - услышала я вдруг за своей спиной возмущенный голос.

Искренне недоумевая, кому и что еще от меня могло понадобиться, я обернулась. Сзади меня стоял высокий темноволосый мужчина в светлом костюме, из-под которого выглядывала рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. В руке странный незнакомец держал брелок с ключами, - очевидно, от машины, - который он нервно время от времени крутил на пальце.

- Простите?.. - сухо переспросила я, абсолютно не понимая, кто этот тип, откуда он взялся, и какого хрена ему от меня надо, раз он решил докопаться до меня?..

- Я спрашиваю, что вы здесь такое творите?! - снова рявкнул на меня мужчина, и его брови при этом весьма грозно сдвинулись.

Это было уже больше того, что я могла выдержать. Мои нервы и без того были сейчас натянуты, как струна, грозящая вот-вот порваться с громким треском. И появление этого чокнутого господина, с его барскими замашками, почему-то привязавшегося именно ко мне, просто стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

- Валяю и к стенке приставляю, - не видно, что ли?! - грубо, с яростью в голосе, бросила я ему в лицо. - А вам вообще какого хрена здесь надо?!

Мужчина изумленно вытаращился на меня и нервно хрустнул костяшками пальцев.

- Вообще-то, все это принадлежит именно мне! - возмущенно воскликнул он, окидывая взглядом, полным непередаваемого ужаса, изуродованную мною лестницу и в отчаянии разводя руками. - Так что получается, вроде как, что вы на меня работаете! И на вашем месте я попридержал бы язык, если, конечно, вы прямо сейчас не желаете оказаться на улице! Потому что я мигом вам это обеспечу!..

В тот самый миг, когда я поняла, что передо мной стоит хозяин этого богом проклятого ателье, - тот самый, очевидно, который поначалу так мечтал поскорее с нами познакомиться и должен был объявиться вот-вот с минуты на минуту, но слегка запоздал, похоже, - в моем мозгу словно что-то взорвалось. Перед глазами возникла красная пелена. А охватившая меня жажда убийства была настолько сильна, что я даже сама испугалась нахлынувших на меня эмоций…

* * *

Илья.

Эта ненормальная положила кисточку прямо на ступеньку и медленно выпрямилась. Ее перепачканное краской лицо перекосилось от дикой ненависти, а сузившиеся в две щелочки глаза вспыхнули таким яростным огнем, что я, взрослый мужчина, уже немало повидавший на своем веку, невольно отшатнулся от нее, напуганный происходящим. Но, к счастью, я быстро сумел взять себя в руки и не показать своего испуга. По крайней мере, я очень надеялся на это…

Не хватало еще так перепугаться какой-то малолетней идиотки!.. Просто ее поведение было настолько неожиданным и неординарным, что спровоцировало у меня такую вот ответную реакцию…

- Так какого черта здесь происходит?! - снова грозно рявкнул я, на всякий случай разумно оценивая расстояние между нами, поскольку вовсе даже не исключал, что эта сумасшедшая может на меня наброситься. - Вас, что, красить нормально не научили?!

Горящие лютой ненавистью зеленые глаза, не мигая, уставились на меня, и я вдруг осознал, что передо мной стоит очень молоденькая девчонка, практически подросток, ребенок. В первый миг я не понял этого, - да я и не присматривался к ней особенно поначалу. Но теперь я ясно видел, что эта заляпанная краской физиономия принадлежит очень юной девушке. 

https: //youtu. be/KhVzV-laht4? feature=shared



Часть 2. Техникум. Глава 4..jpg 46.23 KB


- Ответь мне, - только честно, - попросил я, - ты его все еще любишь?

- Тимура?.. - переспросила Инга, и ее лицо словно осветилось изнутри при произнесении этого имени.

Я аж зубами заскрежетал. И у меня сердце сжалось при виде мечтательной улыбки, невольно тронувшей ее губы. Она могла говорить вслух теперь все, что угодно… Я видел ее глаза… Ее глаза, затуманившиеся от одного только имени…

- Да, - скрипнув зубами, подтвердил я.

- Я действительно была влюблена в него тогда, - мгновение помедлив, тихо призналась Инга. - Да что теперь скрывать, - я с ума по нему сходила!.. Но он никогда не обращал на меня ни малейшего внимания! Так к чему теперь вообще говорить об этом?..

- Неужели это из-за него у нас с тобой ничего не получается? - невольно вырвалось у меня.

- Послушай, я же честно призналась тебе, что была влюблена в него! - вспылила вдруг Инга, и, похоже, это вышло у нее неожиданно даже для нее самой. - Но все это было больше двух лет назад! С тех пор я его больше ни разу не видела! Да я даже не уверена в том, что помню теперь, как он выглядел! Все это давно уже осталось в прошлом!

- Но тогда почему же?.. - снова не удержался я. И даже сам себе в тот момент показался необычайно жалким.

- Ты имеешь в виду, почему я не люблю тебя? - раздражаясь все больше и больше, переспросила Инга. Куда делись ее растерянность и смущение?.. Теперь ее зеленые глаза сверкали от ярости. - Да не знаю я этого, ей-богу!.. Я пыталась тебя полюбить, честное слово! Долго пыталась!.. Реально старалась относиться к тебе по-другому, успокаивала себя каждый день, внушала, что стерпится-слюбится!.. Но не получается у меня!.. Ничего не получается!.. Видно, действительно, - сердцу не прикажешь!.. Ну, как ты не можешь этого понять?!

- Да все я понимаю! - устало промолвил я, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не поддаваться охватившему меня отчаянью. - Просто объясни мне, пожалуйста, одну вещь…

Я невольно запнулся, не в силах внятно сформулировать словами терзавшие меня мысли.

- Какую? - невольно переспросила меня Инга, поскольку пауза, похоже, слишком затянулась.

- Чем он лучше меня? - тихо проговорил я, наконец.

- Господи, неужели ты опять о Тимуре Александровиче? - раздраженно вскричала Инга, всплескивая от злости руками.

- О ком же еще?.. - кивнул я.

- Олег, я повторяю тебе еще раз, - терпеливо проговорила Инга, - словно обращаясь к несмышленому ребенку или к душевнобольному. - Тимур Александрович здесь совершенно ни при чем! А что касается нас с тобой… Просто мы с тобой - совершенно разные люди; у нас нет никаких точек соприкосновения; мы абсолютно не понимаем друг друга! Честно говоря, я еще тогда, в школе, не могла понять, почему ты вообще вдруг обратил на меня внимание?.. По тебе сходили с ума все девчонки с пятого по одиннадцатый класс!..

- Кроме тебя, - мрачно уточнил я. Я не спрашивал; я просто констатировал этот очевидный факт.

- Кроме меня, - машинально подтвердила Инга.

Я прекрасно понимал, что она сейчас желает только одного: побыстрее закончить этот непростой и совершенно не нужный ей разговор. Но я, при всем своем желании угодить ей, просто не мог остановиться.

Желая слегка переключиться, я открыл коробку конфет, взял одну штуку, а остальные пододвинул Инге. Она последовала моему примеру, но, по-моему, чисто машинально.

- Знаешь, Инга, а я, наверное, именно поэтому и обратил на тебя внимание поначалу! - признался я. - Остальные девчонки из штанов готовы были выпрыгнуть ради того, чтобы просто сходить погулять со мной или на дискотеку. Взять для примера даже твою подружку Ирку… А тебе, казалось, все это вообще было совершенно безразлично… Ты смотрела на меня, как на пустое место. - При этих словах я не сумел сдержать тяжелого вздоха. - И сначала мне просто захотелось понять, что с тобой не так; чем ты так сильно отличаешься от всех остальных; почему я вообще не вызываю у тебя никаких эмоций?.. А когда я понял это, было уже поздно. Я влюбился в тебя просто до беспамятства!

Инга в молчании съела еще одну конфету. Похоже, она просто не знала, что мне сейчас сказать… А может, все гораздо проще, и она попросту не считала нужным ничего мне говорить…

- Ты ведь не станешь ждать меня, правда? - тихо спросил я. - И просить тебя об этом бесполезно…

Инга подняла на меня свои прозрачные глаза, покачала головой и чуть слышно произнесла:

- Извини.

- Да не за что тебе передо мной извиняться! - раздраженно отмахнулся я. - Ты действительно никогда не говорила и не делала ничего такого, что могло бы ввести меня в заблуждение относительно твоих чувств! И ты никогда и ничем не давала мне понять, будто я не совсем безразличен тебе! Скорее, наоборот, ты всегда подчеркивала, что я тебе не нравлюсь!

- Да, - осторожно согласилась Инга.

- Ну, хоть писать-то ты мне будешь? - рискнул спросить я.

Инга покачала головой.

- Я не уверена, что стоит это делать!

- Но почему?.. - снова воскликнул я в полном непонимании, просто наповал сраженный ее странной упертостью. - Мы же с тобой друзья! Просто друзья! - уже с отчаянием в голосе добавил я. - А друзья иногда пишут друг другу письма! Что в этом такого преступного, скажи?..

Инга еще мгновение поколебалась и, наконец, кивнула:

- Ну, хорошо, договорились! Если ты мне напишешь, я тебе отвечу!

- Ну, спасибо хоть на этом!.. - горько усмехнулся я, но на самом деле в душе я был счастлив уже тем, что мне удалось вырвать у нее хотя бы это обещание, - хоть и буквально клещами.

* * *

Инга.

Я очень внимательно посмотрела на него, словно пытаясь понять то, что не было сказано, но отвечать ему ничего не стала.

Между нами действительно завязалась довольно оживленная переписка, то постепенно затихая время от времени, то снова оживляясь, к великой радости моей мамы, которая ожидала очередного письма Олега с таким священным трепетом, словно это был ее возлюбленный. Сама же я относилась ко всему этому весьма и весьма неоднозначно. С одной стороны, я как-то быстро привыкла к переписке с Олегом, как к чему-то незыблемому, естественному и совершенно обыденному, а потому с нетерпением ожидала его писем и даже радовалась им. Я даже не чувствовала ни малейшего напряжения, отвечая ему, и с удовольствием рассказывала о каких-то событиях, происходящих в моей жизни. Но во всем этом я по-прежнему видела лишь ни к чему не обязывающее общение двух старых знакомых. Никаких иных - романтических - чувств по отношению к моему поклоннику, вопреки всем пламенным надеждам мамы, - да, наверное, и моим собственным, что тут греха таить, - у меня так и не возникло.

Ничего не изменилось. Олег устраивал меня, как добрый друг. Но я совершенно не в силах была рассматривать его, как потенциального кавалера.

Третий год в техникуме пролетел как-то вообще незаметно. Может быть, потому, что почти полгода длилась практика, а это, естественно, было гораздо легче и интереснее, чем сама учеба. Правда, что греха таить, сейчас, на третьем курсе, я вообще посещала техникум без особого энтузиазма. Раньше у меня был мощнейший стимул бежать туда вприпрыжку, - чтобы увидеть Анатолия, - но теперь он испарился. И я просто усердно грызла гранит науки… Хотя мне это давно уже осточертело.

И вот, в самом конце практики, когда до летних каникул оставалось всего уже чуть больше месяца, всех студентов из нашей группы распределили по различным предприятиям и организациям, чтобы мы смогли на собственной шкуре ощутить, что такое производство. Я, вместе еще с пятью другими девочками, попала в ателье.

Мы наивно предположили поначалу, что нам улыбнулась удача. Все-таки, ателье - это тебе не швейная фабрика где-нибудь на отшибе, с не пойми какими условиями. Но на деле оказалось, что эта самая удача просто решила над нами поиздеваться.

В ателье нас поначалу встретили очень даже хорошо. Его директор, Светлана Федоровна, немолодая уже очень полная женщина с какой-то слишком уж радужной улыбкой, даже и не скрывала своей чрезмерной радости при виде шести девушек, поступивших в ее полное распоряжение. И этот ее какой-то прямо-таки нездоровый энтузиазм лично меня, например, сразу же напугал.

Я разумом прекрасно понимала, что мы для нее - лишняя обуза, на которую придется затратить энное количество времени и сил. Поэтому ее излишний оптимизм и чрезмерная радость отдавали чем-то нехорошим. И последующие события показали, что я была совершенно права в своих подозрениях. Но пока…

Просто сияющая от счастья Светлана Федоровна провела нас по всему ателье, познакомила с другими работницами, а также рассказала нам о хозяине, который в данный момент, к сожалению, отсутствует, но как-нибудь на днях обязательно заглянет посмотреть на нас, - поскольку тоже просто мечтает побыстрее с нами познакомиться.

Работницы ателье тоже встретили нас прямо-таки с распростертыми объятиями. Другие девчонки были безумно рады, - словно их приняли в большую дружную семью, - а меня это опять же несказанно удивило. В техникуме нам неоднократно говорили, что наше устройство на производство - процесс необычайно сложный и мучительный; якобы, ни одно предприятие в городе попросту не желало брать к себе на практику студентов, поскольку мы для них являемся лишь дополнительной обузой и лишними проблемами. А здесь нам не просто обрадовались, - здесь нас, похоже, приняли, как родных…

Причину этой весьма странной и даже подозрительной радости мы поняли на следующий же день… 

В конце смены Светлана Федоровна снова подошла к нам и своим елейным сюсюкающим голоском попросила нас завтра надеть что-нибудь попроще, - что не жалко испортить, - объяснив это необходимостью помыть в ателье окна и еще кое-что сделать… Нам такой поворот событий не слишком понравился, и не только потому, что мы, такие ленивые, не хотели мыть эти чертовы окна. Просто еще в техникуме, инструктируя нас всех перед производственной практикой, наш классный руководитель категорически запретила нам заниматься чем-то подобным, - аж под угрозой отчисления. Мы все получили наистрожайшее указание делать исключительно только то, что будет иметь непосредственное отношение к нашей будущей специальности.

Наш классный руководитель, - дамочка, кстати, незамужняя, а потому необычайно вредная, - даже пообещала нам, что будет периодически появляться на наших предприятиях и проверять нашу работу. А так же пригрозила, что сразу же снизит нам оценку за практику, если хоть раз застанет нас за выполнением каких-либо других поручений, не имеющих отношения к легкой промышленности. А при повторном нарушении нам грозило немедленное исключение из нашего учебного заведения.

Но в тот день, - в самом - самом начале нашей работы, - возражать администрации ателье мы не осмелились, желая сохранить со всеми хорошие отношения. Мы лишь понадеялись на то, что вряд ли наш классный руководитель нагрянет с проверкой уже так скоро, и согласились выполнить то, что нам было велено.

Но уже на следующий же день нас ожидал новый сюрприз, - и еще менее приятный, чем предыдущий. На досуге оказалось, что хозяин этого ателье, уезжая в отпуск куда-то поближе к экватору, приказал директору позаботиться о ремонте помещения и, разумеется, оставил достаточно солидную сумму на его осуществление. Но работники ателье во главе с его директором дружно пришли к выводу, что их зарплаты по нынешним сложным временам не соответствуют их ожиданиям. А потому решили честно разделить эти выделенные деньги между собой, - с целью улучшения своего материального положения, - а ремонт попросту провести силами практиканток.

Вот так и получилось, что на протяжении последующих двух недель мы довольно-таки успешно осваивали профессию маляров-штукатуров. И, если поначалу это получалось у нас достаточно паршиво, следует признаться, то с течением времени наше мастерство увеличивалось. Ну, а поскольку, судя по предстоящим объемам предполагаемой работы, нам должно было с избытком хватить ее до конца практики, то вполне можно было надеяться на то, что покинем мы это ателье настоящими профессионалами. В сфере строительства и отделочных работ.

А это, даже с натяжкой, совершенно не было похоже на то, к чему нас изначально готовили почти целых три года…

Нельзя сказать, что мы покорно восприняли подобную ситуацию и не пытались протестовать. В первые же дни мы устроили настоящую забастовку с требованием прекратить это форменное издевательство и позволить нам работать четко по профилю. Но наш бунт был подавлен самым решительным образом. Чудесная наидобрейшая женщина Светлана Федоровна разом, как по мановению волшебной палочки, перестала быть и милой, и дружелюбной. Для начала она полчаса вопила на нас, не выбирая выражений, а потом просто безапелляционно заявила нам, что, если мы не желаем выполнять ее разумные и справедливые требования, то можем просто убираться отсюда обратно в техникум, - нас здесь никто не держит!

Кипя от праведного возмущения, мы действительно всей толпой ринулись в техникум в поисках справедливости. Но там нас уже ждали знающие обо всем происходящем после телефонного звонка Светланы Федоровны наш классный руководитель и заместитель директора по практике. И те же самые взрослые и разумные, вроде бы, люди, которые всего лишь пару дней назад строго-настрого запретили нам заниматься чем-либо посторонним под угрозой отчисления, теперь, пряча глаза, с умным и авторитетным видом пытались объяснить нам, ошарашенным подобным поворотом событий студенткам, что мы обязаны беспрекословно выполнять все требования администрации ателье, какими бы нелепыми они нам, на первый взгляд, ни казались. Потому что, в противном случае, мы попросту сорвем производственную практику, - а трудоустроить нас сейчас в какое-либо другое место для техникума не представляется возможным.

Ошарашенные, шокированные всем происходящим до глубины души, мы, открыв рты от изумления, слушали пространные и весьма туманные рассуждения нашего классного руководителя о том, насколько немыслимо трудно сейчас договориться хоть с какой бы то ни было организацией по поводу производственной практики для студентов, и понимали, что нас попросту откровенно подставили…

Нам не оставалось ничего другого, кроме как вернуться обратно в ателье и, под аккомпанемент гнусных насмешек со стороны его работников, возглавляемых плюющейся ядом Светланой Федоровной, приступить к ремонту помещения…

Кульминация всех этих нелепых событий произошла на исходе второй недели. В тот день мне выпала завидная честь красить лестницу. Мои глаза непрестанно застилали слезы ярости, пока я безжалостно малевала эти проклятые ступеньки, совершенно не заботясь о том, насколько ровным слоем ложится краска. Мне это было совершенно фиолетово. К тому времени мне уже настолько осточертело подобное занятие, что я уже всерьез подумывала о том, стоит ли диплом моего техникума подобных усилий, и не пора ли мне уже попросту послать всех скопом в известном направлении, на языке грубых обывателей выражающемся тремя буквами…

Но, если этот вопрос пока еще пребывал в стадии осмысления, то вот решение надеть ведро с краской на голову Светлане Федоровне уже почти созрело в моей голове и казалось мне необычайно привлекательным. Подвернись она только мне под горячую руку, - и плевать на любые последствия… Но директриса, очевидно, ощущая взрывоопасную атмосферу, отсиживалась где-то в безопасности своего кабинета и не горела желанием вступать в полемику со своими жертвами…

- Какого черта вы здесь творите?! - услышала я вдруг за своей спиной возмущенный голос.

Искренне недоумевая, кому и что еще от меня могло понадобиться, я обернулась. Сзади меня стоял высокий темноволосый мужчина в светлом костюме, из-под которого выглядывала рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. В руке странный незнакомец держал брелок с ключами, - очевидно, от машины, - который он нервно время от времени крутил на пальце.

- Простите?.. - сухо переспросила я, абсолютно не понимая, кто этот тип, откуда он взялся, и какого хрена ему от меня надо, раз он решил докопаться до меня?..

- Я спрашиваю, что вы здесь такое творите?! - снова рявкнул на меня мужчина, и его брови при этом весьма грозно сдвинулись.

Это было уже больше того, что я могла выдержать. Мои нервы и без того были сейчас натянуты, как струна, грозящая вот-вот порваться с громким треском. И появление этого чокнутого господина, с его барскими замашками, почему-то привязавшегося именно ко мне, просто стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.

- Валяю и к стенке приставляю, - не видно, что ли?! - грубо, с яростью в голосе, бросила я ему в лицо. - А вам вообще какого хрена здесь надо?!

Мужчина изумленно вытаращился на меня и нервно хрустнул костяшками пальцев.

- Вообще-то, все это принадлежит именно мне! - возмущенно воскликнул он, окидывая взглядом, полным непередаваемого ужаса, изуродованную мною лестницу и в отчаянии разводя руками. - Так что получается, вроде как, что вы на меня работаете! И на вашем месте я попридержал бы язык, если, конечно, вы прямо сейчас не желаете оказаться на улице! Потому что я мигом вам это обеспечу!..

В тот самый миг, когда я поняла, что передо мной стоит хозяин этого богом проклятого ателье, - тот самый, очевидно, который поначалу так мечтал поскорее с нами познакомиться и должен был объявиться вот-вот с минуты на минуту, но слегка запоздал, похоже, - в моем мозгу словно что-то взорвалось. Перед глазами возникла красная пелена. А охватившая меня жажда убийства была настолько сильна, что я даже сама испугалась нахлынувших на меня эмоций…

* * *

Илья.

Эта ненормальная положила кисточку прямо на ступеньку и медленно выпрямилась. Ее перепачканное краской лицо перекосилось от дикой ненависти, а сузившиеся в две щелочки глаза вспыхнули таким яростным огнем, что я, взрослый мужчина, уже немало повидавший на своем веку, невольно отшатнулся от нее, напуганный происходящим. Но, к счастью, я быстро сумел взять себя в руки и не показать своего испуга. По крайней мере, я очень надеялся на это…

Не хватало еще так перепугаться какой-то малолетней идиотки!.. Просто ее поведение было настолько неожиданным и неординарным, что спровоцировало у меня такую вот ответную реакцию…

- Так какого черта здесь происходит?! - снова грозно рявкнул я, на всякий случай разумно оценивая расстояние между нами, поскольку вовсе даже не исключал, что эта сумасшедшая может на меня наброситься. - Вас, что, красить нормально не научили?!

Горящие лютой ненавистью зеленые глаза, не мигая, уставились на меня, и я вдруг осознал, что передо мной стоит очень молоденькая девчонка, практически подросток, ребенок. В первый миг я не понял этого, - да я и не присматривался к ней особенно поначалу. Но теперь я ясно видел, что эта заляпанная краской физиономия принадлежит очень юной девушке. 

https: //youtu. be/KhVzV-laht4? feature=shared

Читайте также

Комментарии 1

Войдите для комментирования
■ ЭЛЛИНА ВЛАДИС 01 мар 2025 в 02:23
Очень нравится рассказ 🔥
НОВОСТИ ПОИСК РЕКОМЕНД. НОВОЕ ЛУЧШЕЕ ПОДПИСКИ