Московские набережные

{"document":[{"text":[{"type":"string","attributes":{},"string":"Жителям нашей нерезиновой столицы уже давно стал привычным вид одетых в гранит набережных. Однако, как-то раз, я задумался – а что же было до этого? Ведь и вода была чище (относительно, конечно, но хоть без химии всякой), да и подходы к воде имелись – гуляй-не хочу, казалось бы. Так ли это? Об этом пойдет речь ниже. Ну, что, котаны, поехали?\n\nВ XIX веке набережных в городе практически не было. Со стороны Замоскворечья весь берег был застроен амбарами и складами напрочь. Во многих местах у берега теснились на воде бесчисленные барки с сеном и хлебом. Подле Крымского моста располагались плоты и мальчишки летом бегали туда купаться. Впрочем, с некоторым риском для жизни – течение там было довольно сильное. «Едва-едва, бывало, выберешься из воды – ноги так и уплывают под плот» - вспоминал краевед Николай Петрович Розанов.\n\nА вот ближе к окраинам города мы, наконец, видим ту самую идиллическую картину, на которую я намекал в самом начале заметки – берега вольно спускались к воде и поэтично зарастали травой и плакучей ивой. Через многочисленные реки и речушки перекидывались мостики, вносившие большое своеобразие в окраинные московские пейзажи.\n\nНо вернемся к центру – не одними мостами перебирались через Москву-реку горожане. Так, возле Зачатьевского переулка существовал перевоз. За 30-50 копеек здесь можно было взять лодку напрокат. В праздничные дни этим охотно пользовались горожане – отсюда они отправлялись кутить на Воробьевы горы. После весеннего половодья и до тех пор, пока у усть Канавы (так звался Водоотводный канал) не устанавливали съемную летнюю Бабьегородскую плотину, река сильно мелела. Кое-где ее дно даже совсем обнажалось и только посередь реки ленивым ручьем струилась вода. Такие частые мели оказались на руку предприимчивым людям из числа прибрежных жителей, не имевших постоянных занятий, породив сезонный промысел.\n\nИз праздноплавающих людей мало кто мог знать все свежепоявившиеся мели. Поэтому, взяв лодку напрокат, через некоторое время они благополучно садились днищем на грунт. Лодка с празднично разодетой компанией, с визжащими барышнями, гитарой и самоваром принималась тихо крутиться на одном месте; гребцы тщетно пытались столкнуть ее веслами, но это обычно не помогало. Лезть в воду — означало безнадежно испортить единственный праздничный костюм. Разоблачаться при барышнях было неловко, да и холодновато — все же стояло еще не вполне лето. Вертевшиеся люди начинали отчаянно озираться по сторонам, а потом и звать на помощь. И вот тут от берега отделялась фигура, либо закутанная, как капуста, в обрывки клеенок, либо просто полуголая и притом ярко-багрового цвета (попробуй-ка, пополощись в холодной воде!) и медленно брела по реке в сторону застрявших. Подойдя вплотную, спаситель обдавал пострадавших густым духом лука и перегара («а без этого в нашем промысле нельзя!») и сипло возвещал: «Полтинник!» Запрос был безбожный; седоки принимались торговаться и обычно сговаривались на 15–20 копейках. После этого умелец наваливался на лодку, подавал ее назад, цеплял большим крюком, висевшим у него на плече на веревке, и, закинув веревку на плечо, выводил страдальцев на чистую воду, гуляющие отплывали, но довольно скоро история повторялась, и новый благодетель, привычно поторговавшись, вновь тем же способом зарабатывал свой пятиалтынный.\n\nОднако мелководной Москва-река, как и другие городские реки, была не всегда. В пору таяния снегов она доставляла москвичам немало беспокойства как раз своей полноводностью. Наводнения бывали в Москве если и не так часто, как в Северной столице, то все же достаточно регулярно. Почти всякую Пасху уровень реки повышался и на Вербу традицией москвичей было стоять на одном из больших мостов, смотреть на проходящий лед и строить прогнозы относительно возможности очередного наводнения. Как правило, обходилось: вода в худшем случае покрывала лишь прибрежные низменности. Но иногда уровень воды оказывался достаточно высок и она заливала Замоскворечье, Дорогомилово и другие территории города, принося немалый материальный, а иной раз и человеческий ущерб. «В нынешнем году, — писал в 1856 году московский купец П. В. Медведев, — разлив Москвы-реки был до того силен, что редкие <старожилы> помнят, даже, говорят, превышал <уровень> 1807 года. Обе набережные залиты были выше решеток, у Каменного моста они даже были поломаны, Замоскворечье все было в воде, нижние этажи, подвалы, погреба и все прочее стояло в воде, во многих домах было выше аршина воды; много поломано, повредило побережью. А какая была картина наводнения — страшно поразительная. Во многих церквах прекратилось богослужение, потому что полны были воды; многие жили на крышах, чердаках, было даже так — с печей не слазили двое суток, а многие печи почти до основания поразмыло. Это было с 17-го числа (апреля) по 19-е вечер 1856 года»[93]. Вода в тот раз поднялась до церкви Ивана Воина на Якиманке.\n\nС конца XVIII века в Москве, как и в Петербурге, существовала традиция отмечать уровень наиболее сильных наводнений. Для этой цели была выбрана одна из башен Новодевичьего монастыря, и там остались отметки после наводнений 1807,1828 и 1856 годов — более чем на двухметровой высоте. Делались отметки и на церкви Троицы в Лужниках. Они находились на высоте в сажень от земли (2,14 метра).\nИ, напоследок, приложу несколько фотографий Москвы-реки рубежа XIX-XX веков (на последней будет видна вышеупомянутая разборная Бабьегородская плотина). До новых встреч!"},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":[]},{"text":[{"type":"attachment","attributes":{"presentation":"gallery"},"attachment":{"caption":"","contentType":"image/jpeg","filename":"0J_gjVdRNqw.jpg","filesize":281884,"height":707,"pic_id":12169,"url":"https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2022/02/06/0J_gjVdRNqw.jpeg","width":1050}},{"type":"attachment","attributes":{"presentation":"gallery"},"attachment":{"caption":"","contentType":"image/jpeg","filename":"EXI4s981hog.jpg","filesize":244860,"height":725,"pic_id":12170,"url":"https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2022/02/06/EXI4s981hog.jpeg","width":1200}},{"type":"attachment","attributes":{"presentation":"gallery"},"attachment":{"caption":"","contentType":"image/jpeg","filename":"pZoggIcsczs (1).jpg","filesize":199387,"height":594,"pic_id":12171,"url":"https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2022/02/06/pZoggIcsczs_1.jpeg","width":1000}},{"type":"attachment","attributes":{"presentation":"gallery"},"attachment":{"caption":"","contentType":"image/jpeg","filename":"QLwj0fiJaKg.jpg","filesize":852528,"height":862,"pic_id":12173,"url":"https://storage.yandexcloud.net/pabliko.files/article_cloud_image/2022/02/06/QLwj0fiJaKg.jpeg","width":1280}},{"type":"string","attributes":{"blockBreak":true},"string":"\n"}],"attributes":["attachmentGallery"]}],"selectedRange":[5424,5424]}